История Русской армии

Господу угодно было наказать Россию через мое окаянство - сказал Пугачев Суворову. Слова эти указывают на присутствие где-то в тайниках его темной, мятежной души маленькой человеческой искорки, которая отличает его от другого изверга Махно. Пугачевское движение описало огромный, почти замкнутый круг по всей восточной части России - зловещий путь против часовой стрелки - с Яика на Урал, с Урала на Каму, с Камы на Поволжье... Путь, вехами которого служили пожарища городов, укреплений, усадеб.

В движении этом мы можем отчетливо проследить три периода:

Первый - или яицкий, с сентября 1773 по апрель 1774 года. Пугачев опирается на яицких казаков, староверов и инородцев-башкир. Лозунгами движения служат по преимуществу обещания старых вольностей и избавление края от пришлой, не казацкой, администрации. В этот период войска Пугачева состоят главным образом из казаков и перебежавших гарнизонных солдат, т. е. имеют приблизительное понятие о военной службе. Отсутствие офицеров (изменников среди офицеров не оказалось){136} сводит на нет и эти слабые качества. Назначаемые Пугачевым атаманы и енералы в счет не могут идти и главную силу мятежников составляет внезапность всего движения.

Второй период - камский, с мая по июль. Казаков и башкир уже почти что нет. Самозванец должен опираться на фабрично-приисковый элемент, городское мещанство и государственных крестьян. Соответственно с этим меняются и его лозунги - свобода и захват имущества для рабочих (по большей части крепостных), беспошлинная торговля для мещан, отмена податей для государственных крестьян и рекрутской повинности для всех.

Третий период - поволжский, два последних месяца пугачевщины. Состав мятежников здесь опять совершенно иной. Это крепостные рабы. Пугачев обещает им свободу от повинностей и, самое главное, волю.

Вообще в этом бунте усматриваются, в зачаточном, правда, состоянии, все позднейшие лозунги великой бескровной, начиная от самостийности казачества и инородцев, продолжая национализацией заводов и рудников и кончая землей и волей, войной дворцам и т. п. Пугачев выказал себя искусным демагогом, вся беда его состояла лишь в том, что ему надлежало бы родиться на полтора столетия позже. Слишком крепки были устои екатерининской России и слишком чисты сердца ее сынов.

Следствием пугачевского бунта было усиление рабства (распространенного и на Малороссию), что является теневой стороной этого блистательного царствования. Мы пользуемся термином рабство, как наиболее точно и правдиво передающим смысл крепостного права - термина слишком расплывчатого, как бы вуалирующего действительность и дающего даже основания некоторым исследователям сравнивать русскую барщину с барщиной европейской и пытаться даже искать с ней какую-то аналогию (у нас, мол, крепостное право упразднено лишь в 1861 году, но ведь и в ряде германских земель оно существовало до 1848 года и т. д.). Сравнение это немыслимо. Вассальные европейские крестьяне принадлежали поместью, русские крепостные являлись личной собственностью помещика. Европейская барщина - остаток феодализма - обязывала крестьянина работать на своего сеньора известное количество дней в году в порядке повинности. Вне этой повинности он был совершенно свободен в своих занятиях и поступках, его личность, семья и жилище были неприкосновенны, и при случае он мог найти управу на феодала (вспомним потсдамского мельника, пригрозившего Фридриху II судьей).

Русский крепостной, напротив, был рабом в полном смысле этого понятия. Его можно было продать, купить (оседло или на вывод - в дальние губернии), заложить в банке, обменять на другого раба, на борзого щенка, на какой-нибудь понравившийся рабовладельцу предмет. Можно было силой женить, выдать замуж, сдать в рекруты, разбить семейную жизнь раба, истязать его. Жизнь крепостного в XVIII веке особенной ценности не представляла (Салтычиха, умертвившая 38 рабынь, не была даже сослана в Сибирь). Лишь в 1833 году запрещено было продавать крепостных далеко от их семей. Русское рабовладение можно сравнить лишь с американским, только там угнетались негры, а здесь единоплеменники. Петр I понимал всю аморальность этого учреждения, но не мог его отменить{137}, так как это повело бы к оскудению дворянства, т. е. сословия, поголовно несшего тяжелую и пожизненную государственную службу и кровью своей создавшего российскую великодержавность. С указом о вольностях шляхетских возражения этого порядка отпадали. Александр I мог бы действительно стать Благословенным, если бы в декабре 1812 года, по изгнанию двунадесяти язык, избавил Россию от этой нравственной гангрены. Реформа 1861 года пришла слишком поздно... Взбунтовавшиеся рабы 1917 года были внуками рабов, слишком долго терпевших! Были приняты меры для искоренения самого воспоминания об этой смуте, переименована даже местность Яик в Урал, яицкое войско - в уральское, и до смерти Екатерины запрещалось писать о смуте и собирать о ней материалы.

Потемкинская эпоха