История Русской армии. Часть 3. 1881–1915 гг.

Решение очистить Восточную Пруссию – колыбель Гоген цоллернов и всей прусско-германской монархии – произвело ошеломляющее впечатление на кайзера и его окружение. Германское командование немедленно распорядилось (8 августа) перебросить с французского фронта на русский шесть корпусов[153], из коих три, взятые с самого ответственного участка – знаменитого шлиффеновского правого крыла, и были немедленно двинуты для посадки. Это были 11-й армейский и Гвардейский резервный корпуса, переброшенные из Бельгии. Одновременно с ними из армии кронпринца был отправлен 5-й армейский корпус, возвращенный затем и опоздавший к началу битвы на Марне. Мольтке распорядился перебросить еще 18-й резервный корпус из центра, а также 21-й армейский и 14-й резервный корпуса с левого крыла в Лотарингии, но войска эти были уже введены в бой. Этим роковым распоряжением кайзер и Мольтке-Младший ослабили свою армию в решительную минуту войны и на решающем направлении. Гумбиннен родил Марну[154] – геройские полки и батареи 25-й и 27-й дивизий своей блестящей работой на гумбинненском поле решили участь всей Мировой войны!

VIII германская армия быстро отступила на запад, заслонившись от Ренненкампфа своей конницей. Генерал фон Приттвиц и его начальник штаба граф Вальдерзее были заменены, первый – призванным из запаса генералом фон Гинденбургом[155], второй – героем Льежа генералом Людендорфом[156]. Прибыв в штаб VIII армии, они подтвердили последние распоряжения Приттвица о переброске 1-го армейского корпуса на помощь 20-му и все свое внимание устремили на южную свою группу, отбивавшуюся от 2-й русской армии. Подсчет времени и расстояний убедил Гинденбурга с Людендорфом в возможности применить маневр по внутренним операционным линиям, сосредоточив главные силы VIII армии для действия в левый фланг армии Самсонова.

Наша 1-я армия отдыхала и приводила себя в порядок 8 августа и стала продвигаться лишь 9-го пополудни, утратив соприкосновение с быстро отходившим противником. В этот день в ее состав был включен из 2-й армии II армейский корпус. Продвижение 1-й армии было медленным. Хан Нахичеванский оказался совершенно неспособным выполнить задачи кавалерийского начальника. Стратегической разведки в 1-й армии не велось (исключение составляет лишь левый ее фланг, где действовала 1-я кавалерийская дивизия энергичного генерала Гурко).

К 13 августа армия прошла ощупью 50 верст, имея небольшие стычки. Генерал Ренненкампф считал, что неприятель отошел в район кенигсбергского укрепленного лагеря и сжимал свои силы к правому флангу. В этот день 13-го была получена директива штаба Северо-Западного фронта, ставившая 1-й армии дальнейшей целью обложение Кенигсберга примерно двумя корпусами, а остальными преследовать ту часть противника, что не отступила к Кенигсбергу. Этот кенигсбергский мираж Северо-Западного фронта, совпавший со львовским миражом Юго-Западного фронта, обошелся русской армии дорого!

Итак, 1-я армия генерала Ренненкампфа была обращена генералом Жилинским на никому ненужный географический объект – Кенигсберг. Германская армия получила полную свободу действий для широкого наступательного маневра против нашей Наревской армии.

* * *

Назначенная для движения в обход Мазурских озер с запада, наша 2-я армия больше всех потерпела от спешки и тыловой неурядицы. XXIII армейский корпус не имел обозов, и его было приказано довольствовать за счет XV. VI армейский корпус имел лишь 24 батальона из 32. Некомплект имелся и в XV корпусе. XIII корпус выступил в поход без командира: генерал Алексеев был назначен на Юго-Западный фронт, и генерал Клюев, вызванный с турецкой границы, где он командовал I Кавказским корпусом, нагнал незнакомые ему войска уже в Белостоке. По своему составу XIII корпус, на две трети состоявший из запасных, должен был считаться второочередным. Прибыв в свой корпус уже на походе, генерал Клюев мог сравнить эти шедшие без воодушевления войска с великолепными полками 20-й и 39-й дивизий, только что им оставленными. У солдат он нашел славные русские лица, но не встретил воинского облика (переодетые мужики), Походное движение напоминало шествие богомольцев. Во всем этом виноваты предшественники генерала Клюева (последний из них – генерал Алексеев). XIII корпус не пользовался хорошей репутацией и считался, подобно Московскому гарнизону, распущенным.