История русской армии. Том первый

Но надо было повлиять и на генералов. Еще несколько дней назад они считали взятие Измаила невозможным и решили отступать. Суворов созвал военный совет и произнес воодушевленную речь, подчеркнув, что уже два раза русские безуспешно подступали к Измаилу, третья неудача немыслима, надо или взять крепость, или умереть. «Я решился овладеть крепостью либо погибнуть под ее стенами», — так закончил свою речь Александр Васильевич.

Общее постановление было — начать приступ… Участь Измаила была решена!..

У Суворова под Измаилом было всего 31-тысячное войско, из них 15 тысяч пеших казаков, плохо вооруженных. Войска разделились на три крыла, по три колонны каждое. Рибас (9 тысяч человек) с речной стороны, правое крыло Потемкина (7,5 тысячи человек) ориентировано на западную часть крепости, левое крыло Самойлова (12 тысяч) — на восточную, конная поддержка Вестфалена (2,5 тысячи всадников) — на сухопутной стороне.

Колоннам дано задание: первой, под командованием генерала Львова, взять редут Табию с тыла; второй, руководимой Ласси, — куртину у Броских ворот; третьей, возглавляемой Мекнобом — Хотинские ворота; каждая колонна состояла из пяти батальонов. В голове — 128–150 стрелков, за ними рабочие с шанцевым инструментом, затем три батальона с фашинами и лестницами, наконец, поддержка — два батальона в общем каре. Четвертой колонне, под командованием Орлова (2 тысячи казаков), поручалось взять вал восточнее Бендерских ворот; пятой, во главе с Платовым (5 тысяч казаков), идти по лощине против восточной части крепости и помогать флоту. В поддержку казакам придавались два батальона Полоцкого мушкетерского полка. Впереди колонн — 150 отборных казаков с ружьями, затем рабочие, за ними казаки с короткими пиками. Шестая колонна, под командованием Голенищева-Кутузова (пять батальонов казаков), должна была взять Килийские ворота.

С речной стороны первой колонне Арсеньева (три батальона, 2 тысячи казаков) приказывалось идти против кавальера и ближайшего к берегу бастиона; второй, бригадира Чепеги (три батальона, 1900 казаков) — против средней части крепости; третьей, Маркова (пять батальонов, 1 тысяча казаков) — против старой крепости. В лагере оставлено по 100 человек от каждого батальона поддержки [42]. Колонным начальникам дана полная свобода действий в оперировании резервами.

Распределение войск свидетельствует о направлении главного удара с речной стороны, которая была слабее; остальные войска, особенно казаки, должны были отвлекать на себя силы противника. Чрезвычайно важным моментом является отсутствие общей поддержки пехотой и замена ее конницей: сразу введены все силы.

Для усиления эффекта внезапности Суворов избрал для начала боя ночь. Кроме того, ожидая упорного сопротивления турок, он хотел действовать возможно дольше при светлой части дня (рассвет в Измаиле в семь часов утра, закат в четыре часа дня). По третьему сигналу ракеты, в пять часов ночи, войска должны были прийти в движение. Во избежание недоразумений приказано было всем начальникам сверить свои часы, а чтобы «басурманы» не догадались, что означают ракеты, решили пускать их в лагере каждую ночь.

Войскам даны подробные наставления: что делать стрелкам, рабочим; как пользоваться лестницами и фашинами; как вести себя при овладении валом; когда открывать ворота; кому охранять пороховые погреба и пр. В общем, все знали свои места и обязанности.

Стать в ружье приказано лишь за полчаса до начала движения, «дабы медлениями не угашать стремления к приобретению славы». Строго запрещалось грабить город во время боя, трогать мирных жителей и особенно женщин и детей.

Накануне приступа, с восходом солнца, все батареи открыли сильный огонь по крепости, произведя значительные повреждения. В тот же день Суворов отдал приказ, который кончался словами: «Два раза осаждала Измаил русская армия и два раза отступала; нам остается в третий раз или победить, или умереть со славою».

Ночь 11 декабря была темная, пасмурная; деятельный комендант Измаила объезжал валы, поверяя сторожевую службу. Несколько казаков перебежали к туркам. Эффект неожиданности частично пропал, но и утомление турок возросло. Никто не спал и у нас; офицеры и солдаты собирались у костров, говорили о предстоящем сражении. Суворов ходил по бивакам и заводил разговоры. «Какой полк?» — спрашивал он; получив ответ, хвалил солдат, припоминал минувшие дни. «Славные люди, храбрые солдаты, — восклицал он, — тогда они делали чудеса, а сегодня превзойдут самих себя». Простые, проникновенные слова обожаемого полководца воспламеняли сердца солдат и офицеров, все жаждали показать себя достойными похвал.