История русской армии. Том первый

Вторично (первый раз в 1787 г.) войска наши подошли к Измаилу и под начальством трех равновластных начальников: Мелера-Закомельского, Потемкина (племянника князя) и де Рибаса — приступили к осаде.

Измаил к 1790 г. был сильно укреплен иностранными инженерами. Главный вал на протяжении 6 верст имел семь бастионов и большое число входящих и исходящих углов. В юго-восточной части, лицом к реке, был кавальер до 40 футов[39] высотой, с 22 орудиями. Вал крепости был высотой в 3–4 сажени[40], ров шириной 6 саженей и глубиной 3–5 саженей, местами с водою до плеч. Все верки были земляные, за исключением двух каменных бастионов; кроме того, Бендерский бастион в северном исходящем углу был обделан камнем. Приречная сторона была слабее, но турки не полагали, что мы войдем в устье Дуная. Вооружение крепости состояло из 200 крупных орудий. Сам город высился уступами; прочные ханы, гостиницы, мечети способствовали обороне. Сообщения шли через четверо ворот: Царьградские (Броские) и Хотинские на северо-западной стороне, Бендерские и Килийские на северо-востоке. Число защитников достигало 35 тысяч, из них 8 тысяч конницы, 17 тысяч янычар, несколько тысяч татар.

^{Штурм Измаила 11–12 декабря 1790 г. под начальством А. В. Суворова}

Комендант Измаила, старый, поседевший в боях Айдозли Мехмет-паша, был человеком решительным, твердым и дельным. Султан обещал, что, если Измаил будет взят, оставшиеся в живых защитники будут казнены. Боевых припасов было в изобилии, продовольствия — на полтора месяца. Таким образом, Измаил был крепостью сильной, хорошо вооруженной и снабженной, с многочисленным храбрым гарнизоном и с опытным, решительным вождем.

Скорое овладение Измаилом было весьма трудным. Между тем оно было крайне необходимо политически, дабы заключить мир с Турцией, пока враждебные нам державы не успели помочь ей, для чего и надо было кончить войну сильным ударом. Однако дела наши шли плохо. В сырое, холодное время в войсках вспыхнули болезни, не хватало довольствия. 26 ноября на военном совете было решено, ввиду неодолимости Измаила, отойти на зиму подальше. Некоторые части уже приводили в исполнение это решение; де Рибас объявил, что уходит к Суворову, в Галац, как вдруг пришло известие, что начальником войск, собранных под Измаилом, Потемкин назначил Суворова. Известие это, как искра, облетело войска. Все ожили, все знали, чем кончится дело. «Как только прибудет Суворов, крепость возьмут штурмом», — говорили все, а особенно пылко де Рибас, иначе и не называвший Суворова, как героем.

Суворов отправил из Галаца под Измаил фанагорийских гренадер, 200 казаков, 1 тысячу арнаутов и 150 охотников Апшеронского полка, 30 лестниц и 1 тысячу фашин, продовольственные запасы, а сам поскакал вперед.

Рано утром 2 декабря, предварительно преодолев свыше 100 верст, к Измаилу подскакали два всадника, забрызганные грязью: это были Суворов и казак, который в крохотном узелке вез все имущество полководца. Раздалась приветственная пальба, общая радость распространилась в войсках: в маленьком, сморщенном старичке видели символ предстоящей победы!

Суворов немедленно приступил к делу. Ежедневно выезжал он с офицерами на разведку, изучал внимательно каждую складку местности, давал указания, где и как вести войска на приступ. Были заложены батареи с целью убедить турок в желании вести осаду. Рибас выстроил сильные батареи на острове Сулин и учил войска посадке на суда. В лагере были выстроены валы и рвы наподобие измаильских, и ночью под руководством Суворова войска учились преодолевать их; готовились лестницы, фашины[41].

7 декабря Суворов послал в Измаил письмо Потемкина с предложением сдать крепость и к письму приложил свою записку: «Сераскиру, старшинам и всему обществу: я с войсками сюда прибыл. 24 часа на размышление для сдачи и воля; первые мои выстрелы — уже неволя; штурм — смерть. Что ставлю вам на рассмотрение». Сераскир ответил письмом, прося перемирия на 10 дней, а на словах прибавил: «Скорее Дунай остановится в своем течении и небо рушится на землю, чем сдастся Измаил».

Суворов ответил сераскиру, что, вопреки обыкновению, дает на размышление еще 24 часа. В назначенный срок ответа не было, и на 11-е число было назначено взять Измаил. Оставшиеся сутки пошли на завершение вещественной части и на небывалую по умению и объему нравственную подготовку. Суворов ходил по бивакам, говорил с солдатами и офицерами, вспоминал прежние победы, указывал на трудности овладения Измаилом. «Видите ли эту крепость, — говорил он, указывая на Измаил, — стены ее высоки, рвы глубоки, а все-таки нам нужно взять ее. Матушка-царица приказала, и мы должны ее слушаться». — «С тобой все возьмем», — восторженно отвечали солдаты. Гордый ответ сераскира Суворов приказал прочесть в каждой роте, чтобы еще больше поднять жажду победы. Казакам с короткими пиками внушалось, что они в условиях тесноты наиболее способны к эффективным действиям.

^{Штурм Измаила 11 декабря 1790 г.}