История русской армии. Том первый

Местность, на которой произошло Фридландское сражение, не представляла бы особых невыгод для действия войск, если бы Бенигсен, атаковав Ланна, своевременно отошел за Алле и продолжал свое движение на Велау; но та же местность превратилась в классически отрицательную оборонительную позицию, когда на ней пришлось принять случайный и ненужный бой. Открытая равнина, на которой расположилась русская армия, постепенно склонялась к р. Алле, с расстояния верст трех от Фридланда; фронт позиции не отмечался какой-либо заметной линией; приближение противника отлично маскировалось обширными лесами Сортлакским и Боткеймским, селениями Гейнрихсдорф и Постенен, находящейся вблизи рощей, а также высокой рожью, покрывавшей поля и холмы. Ручей Мюленфлюс, текущий в глубоком овраге и у города обращающийся в непроходимый пруд, разрезал позицию на две части, затрудняя поддержание связи между участками нашего расположения к северу и югу от него. Алле, имеющая крутые берега, замыкала тыл позиции; чтобы попасть на мосты через реку, надо было втянуться в тесное пространство между коленом Алле и Мюленфлюсом и, во всяком случае, пройти город Фридланд; к нашему счастью, к концу сражения на Алле были найдены броды.

Окончательное расположение русской армии, силой 50–55 тысяч, приняло вид обширной дуги, упиравшейся левым флангом в село Сортлак и на правом дотягивавшейся до Домераусского леса; Мюленфлюс разрезал дугу на два крыла: левое, под командованием Багратиона, состояло из авангарда, и правое, под начальством князя Горчакова, имело три дивизии с большей частью конницы. Артиллерия была разбросана по фронту; на правом берегу Алле она была собрана в три батареи: против села Сортлак, против мостов и против Клошенена.

Ланн, наткнувшийся со своим корпусом на всю русскую армию, обречен был на выжидательные действия; он искусно скрыл свою слабость, растянув свои 12,5 тысячи на 5 верст в виде тонкой линии батарей и стрелков, кое-где поддержанных кавалерийскими частями. С подходом Груши, Нансути и Мортье, французы отобрали у нас село Гейнрихсдорф. Около 10 часов Ланн, имевший уже до 40 тысяч солдат, решился сам перейти в наступление против нашего центра. Французы были отбиты, но у нас был израсходован почти весь резерв.

Около полудня наступило затишье; следовало бы очистить позицию. Хотя Бенигсен говорит в своих мемуарах, что «честь нашей армии не позволяла уступить поле сражения», но то же доброе имя русской армии не запрещало главнокомандующему распорядиться более энергично и смело русскими войсками в период постепенного накопления сил маршала Ланна. В 12 часов подошли корпус Нея и гвардейская кавалерия. Прибывший на поле сражения Наполеон, оценив опасную обстановку, в которой очутилась стоящая против него армия, руководимая изнемогавшим от острых физических болей полководцем, решил направить главный удар на левый фланг противника и вести его в кратчайшем направлении к мостам. Но Наполеон не торопился, поджидая Виктора и гвардию. В 14 часов он продиктовал свою знаменитую диспозицию; боевую линию должны были составить: Ней — на правом фланге, Ланн — в центре, Мортье — на левом фланге; корпус Виктóра и гвардия — в резерве у Постенена. Направляющим участком назначался корпус Нея; «инициатива атаки принадлежит маршалу Нею», — говорилось в диспозиции. Ради отдыха только что прибывших войск атака началась в 17 часов.

С колокольни Фридланда видны были высокие столбы пыли, возвещавшие приближение многочисленных колонн к Наполеону, но доклады об этом Бенигсен оставлял без внимания; равнодушно отнесся он и к предостережениям опытного Багратиона. Только незадолго до 17 часов, когда последовал сигнальный залп неприятеля, означающий начало общего наступления, Бенигсен разослал приказания сниматься с позиции. Князь Багратион тотчас же начал отступление, но князь Горчаков решил пока не трогаться со своего участка.

Ней наступал уступами справа, по дивизии в каждом; правый уступ, наступая ближе к Алле, занял село Сортлак. Скоро, однако, дивизии Нея попали под огонь наших батарей, удачно сосредоточивших свои выстрелы, но тяжелое положение на правом французском крыле было обращено в блестящее главным образом благодаря замечательно смелым действиям начальника артиллерии корпуса Виктóра, генерала Сенармона. Тридцать шесть орудий последнего вынеслись вперед своей пехоты и снялись шагах в шестистах от русских линий. Ошеломив наши войска, огонь артиллерии Сенармона ослабил русские батареи и дал возможность войскам Нея оправиться и возобновить атаку. Чтобы полнее подготовить последнюю, Сенармон подскакивает сначала на 300, а потом на 150 шагов к линиям Багратиона и начинает громить столпившиеся между Алле и Мюленфлюсом русские войска. По словам Дениса Давыдова, действие картечи, коей Сенармон выпустил 2154 штуки, было «неимоверно смертоносно». Тщетно бросались на французов наша пехота и конница, напрасно пытался атаковать противника последний резерв главнокомандующего, Измайловский полк, — густые колонны французов ломились вперед.