История русской философии

В то же время В. Познер, нападая на Плеханова за то, что тот разделяет точку зрения гилозоизма об одушевленности материи (64), отнюдь не пытается показать, чем точка зрения Плеханова отличается от утверждения Ленина о том, что даже неорганизованной материи присущи внутренние состояния, аналогичные ощущениям.

Быховский также не дает ясного ответа на вопрос. Он говорит, что «сознание есть не что иное, как особое свойство определенного вида материи, материи, определенным образом организованной, весьма сложной по своему строению, материи, возникшей на очень высоком уровне эволюции природы…

Сознание, присущее материи, делает ее как бы двусторонней: физиологические, объективные процессы сопровождаются их внутренним отражением, субъективностью. Сознание есть внутреннее состояние материи, интроспективное выражение некоторых физиологических процессов…

Какой же здесь тип связи между сознанием и материей? Можно ли сказать, что сознание находится в причинной зависимости от материальных процессов, что материя воздействует на сознание, в результате чего происходит изменение сознания? Материальное изменение может вызвать только материальное же изменение».

Допуская, что механические процессы не являются причиной сознания и психических состояний, Быховский приходит к выводу, что «сознание и материя не являются двумя разнородными вещами… Физическое и психическое — один и тот же процесс, но только с двух сторон разглядываемый… То, что с лицевой, объективной стороны представляет собой физический процесс, то же изнутри самим этим материальным существом воспринимается как явление воли, как явление ощущения, как нечто духовное» (Быховский, 83–84).

Далее он пишет, что «сама эта способность, сознательность, есть свойство, обусловленное физической организацией, подобное остальным ее свойствам» (84). Это заявление противоречит его утверждению, что «материальное изменение может вызвать только материальное же изменение».

Избежать непоследовательности можно только при следующем истолковании его слов: материальная основа мира (не определенная диалектическим материализмом) создает сначала свои механические проявления, а затем на определенной ступени эволюции, а именно в животных организмах, — кроме внешних материальных процессов, также внутренние психические процессы.

При таком истолковании различие между теориями Ленина и Познера, с одной стороны, и Быховского — с другой, заключается в следующем: согласно Ленину и Познеру, материальная основа мира создает с самого начала на всех стадиях эволюции не только внешние материальные процессы, но также внутренние процессы или ощущения или, во всяком случае, нечто очень близкое к ощущениям; согласно Быховскому, материальная основа мира дополняет внешние процессы внутренними только на сравнительно высокой стадии эволюции.

Однако, какую бы из этих противоположных точек зрения не принять, необходимо будет ответить на следующий вопрос: если начало, лежащее в основе космических процессов, создает два ряда событий, которые составляют единое целое, но не могут быть сведены один к другому, — именно, внешние материальные и внутренние психические (или психоидные) события, — какое право мы имели называть этот созидательный источник и носитель событий «материей»?

Очевидно, что это начало, выходящее за пределы обоих рядов, и есть метапсихофизическое начало. Истинное мировоззрение нужно искать не в одностороннем материализме или идеализме, а в идеальном реализме, который является действительным единством противоположностей. Знаменательно, что Энгельс и Ленин, говоря о первичной реальности, часто называют ее природой, что предполагает нечто более сложное, чем материя.

Можно было бы отстаивать употребление термина «материя» в смысле первичной реальности на основании учения о том, что психическое всегда вторично в том смысле, что оно всегда есть копия или «отражение» материального процесса, иначе говоря, всегда служит целям познания материальных изменений.

Однако очевидно, что такая интеллектуалистическая теория рсихической жизни несостоятельна: важнейшее место в психической жизни занимают эмоции и волевые процессы, которые, понятно, не являются копиями или «отражениями» материальных изменений, с которыми они связаны. Как мы видели, стремление представляет собой исходный пункт всякого взаимодействия, даже такой простой его формы, как столкновение.

Диалектические материалисты считают, что психические процессы являются чем-то sui generis [356], отличным от материальных процессов. Необходимо теперь спросить, имеют ли, по их мнению, психические процессы какое-либо влияние на дальнейший ход космических изменений или они являются совершенно пассивными, так что нет необходимости упоминать о них при объяснении развития мира.