История русской литературы: 90-е годы XX века: учебное пособие

О переходе поэтов на прозу мы говорили выше не без тени иронии, но в ряду этого рода творческих попыток отдельно назовем небезынтересные прозаические опыты поэта Станислава Куняевав жанре повестей и рассказов «Средь шумного бала…» (М., 1996) и написанную им совместно с Сергеем Куняевымкнигу «Сергей Есенин» (М., 1995).

В «женской» прозе следует отметить кроме разбиравшихся уже произведений Л. Петрушевской и Л. Улицкой роман Лилии Беляевой«Очарование вчерашнего дня» (М., 1995), книгу повестей и рассказов Виктории Токаревой«Летающие качели» (М., 1996), роман Валерии Нарбиковой«Инициалы» (Стрелец. – 1996. – № 2), повесть Нины Садур«Девочка ночью» (Стрелец. – 1996. – № 2) и роман Ларисы Васильевой«Сказки о любви» (М., 1995).

Не могу не отметить и одну – в момент, когда пишутся эти строки, – совсем новую книгу стихов, появившуюся в 2000 году. Это изданный в Великом Новгороде сборник Евгения Курдакова«Стихотворения». Профессиональный живописец и скульптор, он также автор нескольких поэтических сборников, вышедших в разных городах. В 90-е годы Евгений Курдаков стал (как поэт, а не живописец) лауреатом Пушкинской премии, и только характерная для настоящего времени предельная разобщенность литературных сил, заметный упадок интереса к литературе, ее неслыханная общественная униженность – о чем уже много говорилось выше – вынуждают как бы «знакомить» читателя с одним из, безусловно, наиболее ярких современных русских поэтов. Книга «Стихотворения» для автора итоговая. Она довольно объемна и позволяет увидеть основные грани творчества поэта. При этом она опубликована ничтожным тиражом (да еще на периферии) и потому о ней необходимо сказать нечто конкретное.

Медитативная лирика, как всегда, преобладает у Е. Курдакова. Занятия живописью расширили круг его ассоциаций, придав ему вдобавок своеобразный поворот («Я слышал – под утро грачи прилетели,/ Их крик, пробиваясь сквозь взломанный сон, / Метался в глухой предрассветной метели / И снова стихал, словно сном унесен». Курсив мой. – Ю. М.). Разнообразны интонации поэта – от философской проникновенности пейзажной лирики до острого драматизма стихов о личном и наболевшем («Сойду ли, сведут ли, с пути ли, с ума ли, / Но мне б за минуту от смерти узнать, / Что вы хоть немного меня понимали, / Пускай забывая любить и прощать»). Пожалуй, как никто остро и непримиримо высказался Е. Курдаков на особую, тоже реальную для литературы (вернее, литературного быта) 90-х годов тему – тему эгоцентрического равнодушия и личного процветания, если не паразитирования в годину бед народных. Приведем стихотворение (оно имеет эпиграфом строку из «Поэтессы» Ив. Бунина):

Все то же полвека спустя, и все та же
В писательском баре, глупа и дурна,
Сидит поэтесса в густом макияже,
В привычном кругу за стаканом вина.

О Бродском бормочет, о метафоризме,

О том, что не знает, не видит, не ждет…
– Бессмертна, – шепчу я, – бессмертнее жизни, —
Планета погибнет, она не умрет.

И будет все также с привычным юродством

Гнусавить, глумясь, у беды на краю
О метаболизме, фонизме, о Бродском, —
В блузоне с плебейским клеймом – I love you.