История русской литературы в четырех томах (Том 3)

Привлекая традиционные сюжетные ситуации, контаминируя и переосмысливая их, автор "Что делать?" в своих художественных решениях по сути дела закладывал основы нового сюжетно-композиционного построения, которое впоследствии будет использоваться в других произведениях о "новых людях". Сюда относится принципиально новый вариант решения ситуации героя на "rendez-vous", которая у предшественников Чернышевского (например, у Тургенева) трактовалась как неосуществимая возможность вдумчивой и ищущей девушки обрести свое счастье благодаря встрече с человеком возвышенных стремлений.

Чернышевский оптимистически смотрел на возможность идеологического "новообращения" женщины под влиянием человека с необычными для людей ее круга понятиями и воззрениями. В сфере такого духовного возрождения оказались даже женщины из привилегированных кругов общества (Катерина Васильевна Полозова, спасенная Рахметовым молодая вдова). Но основной резерв в пополнении рядов "новых людей" автор несомненно видел в женской демократической среде, предусматривая даже возможность нравственного возрождения так называемой "падшей женщины" (Настя Крюкова). Описание взаимоотношений Лопухова и Верочки Розальской переводило традиционную сюжетную ситуацию "rendez-vous" в новый сюжетный вариант "новообращения". Идеологическое и морально-этическое воздействие на сознание героини осуществлялось через просветительские беседы Лопухова, чтение рекомендованных им книг, социально-философские дискуссии, происходящие в "обществе чистых людей". Сюжетоорганизующими факторами в истории Веры Павловны и Лопухова, в ее, так сказать, внутреннем обосновании были новые морально-этические воззрения героев (теория "разумного эгоизма"), а во внешнем, событийном проявлении - фиктивный брак, ставший затем действительным.

"Эгоизм" героев "Что делать?", их "теория расчета выгод" "раскрывает истинные мотивы жизни" (XI, 66). Он разумен потому, что подчинен их естественному стремлению к счастью и добру. Личная выгода человека должна соответствовать общечеловеческому интересу, который Чернышевский отождествлял с интересом трудового народа. Одинокого счастья нет, счастье одного человека зависит от счастья других людей, от общего благосостояния общества. Вот почему Лопухов освобождает Верочку от домашнего гнета и принудительного брака, а Кирсанов вылечивает Катю Полозову и помогает ей освободиться от иллюзии "счастья" с Жаном Соловцовым, претендентом на ее громадное наследство.

Новое морально-этическое учение, по-новому регулирующее личные и общественные взаимоотношения людей, лежит, таким образом, в основе необычных для литературы середины века сюжетных ситуаций. Это учение определяет и оптимистическую развязку запутанного "треугольника" (любовь замужней женщины к другу мужа), над разрешением которой так безуспешно билась литература. Убедившись в том, что Вера Павловна любит Кирсанова, Лопухов "сходит со сцены". Впоследствии по поводу своего поступка оп напишет: "Какое высокое наслаждение - чувствовать себя поступающим, как благородный человек..." (XI, 236).

Сюжетная ситуация "новообращения" вобрала в себя целый комплекс замыслов романиста, включающих и процесс формирования нового человека социалиста, и осуществление идеи эмансипации женщин, и становление нравственно здоровой семьи. Разные ее варианты художественно проверялись Чернышевским в повести "Алферьев" (взаимоотношения героя с Серафимой Антоновной Чекмазовой - негативный вариант; с Лизой Дятловой - пример товарищеских норм в отношениях между мужчиной и женщиной, непонятных и подозрительных для старшего поколения), в "Повестях в повести" (история Лизаветы Сергеевны Крыловой), в "Прологе" (Нивельзин и Лидия Васильевна Савелова, Левицкий и Анюта, Левицкий и Мери), в "Истории одной девушки" (Лиза Свилина).

В беллетристике о "новых людях" ситуация героя на "rendez-vous" в ее новой трактовке "новообращения" будет художественно представлена в двух типологических решениях, идущих от Тургенева и Гончарова, в одном случае, и от Чернышевского - в другом. Базаровско-волоховская типологическая "модель" (Евгений Базаров-Одинцова, Марк Волохов-Вера), свидетельствующая о трудностях "новообращения" (осложненных теорией "свободы страстей"), просматривается в немногих романах. Из них выделяются произведения 1879 г.: Н. Арнольди ("Василиса") и О. Шапир ("Одна из многих"). В первом из них рассказана трагическая история Василисы Николаевны Загорской, мужественно порвавшей с аристократическим окружением, но не сумевшей органически слиться с революционной средой и принять новые идеалы русского политического эмигранта Сергея Борисова. Длительный и сложный роман "нового" человека и женщины, вышедшей из привилегированных кругов (Михаил Нежинский и Ева Аркадьевна Симборская), в произведении О. Шапир также заканчивается самоубийством героини.