История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Вернувшись с войны, одноклассники Луганов и Маленьев стали работать в золотодобывающей промышленности. Догадались, как можно добывать излишки золота путём хитроумного приспособления. Сначала по чуть-чуть, хватало на выпивку и закуску, скупал малое золотишко их мастер Александр Окунев, потом мастер отправлял посылку в Сочи, получала посылку его обаятельная жена, вскрывала один из предметов, где обнаруживала упрятанное золото, которое она тут же сбывала не менее обаятельному любовнику Томбадзе, который… и т. д. Так выстраивалась цепочка, хозяин которой сбывал добычу за большие деньги на Запад и на Восток. Потом Луганов и Маленьев почувствовали, что мастер их обманывает, скупая по шесть с половиной рублей за грамм их добычу. Луганов поехал к своей сестре в небольшой городишко Котлово на Волге. Тут, оказалось, тоже скупают золотишко. Этим занимался старообрядец Зимораев. И здесь начала выстраиваться цепочка, передавали золото от одного к другому, и в итоге оно попадало в руки богатейшего восточного эмира.

В Ленинской библиотеке следователь Нестеров изучал по книгам историю золотодобывающей промышленности, нашёл много любопытных историй и о богачах, и о старателях. А почти одновременно с этим другой следователь допрашивает немецкого шпиона Флямгольца, который надеялся завербовать в свои помощники антисоветски настроенных специалистов Владимира Бродкина, Брелихмана, Измаила Абдулина, Тараса Сулейко, Галкинского, Ганутдинова, Клоткина, Ступина. Все они занимались скупкой золота и перепродажей с выгодой для себя. Флямгольц вспомнил и имя человека, который у них скупал золото, был маклером, – это был Фроим Трузенгольд, ему помогал сын Михаил.

Валентин Иванов со всей сатирической беспощадностью описывает встречу Владимира Бродкина и Михаила Трузенгольда, их спор о ценах на золото. Трузенгольд продает четыре килограмма золота. Бродкин уже слышал об этом золоте, поэтому он спрашивает: а где остальные килограммы? С этого начинается дикий спор, а потом договаривались о цене. И тут чуть ли не хватают друг друга за грудки, чтобы добиться своей цены (см. с. 70—71). Объективно показан быт Бродкина, его болезнь. Манечка Бродкина, дочь Брелихмана, крутит любовь с Мишей Трузенгольдом, сыном Фроима Трузенгольда. «Не будь бродкинских денег, не было бы и Миши в этой спальне. Такова точная, деловая формулировка отношений Трузенгольда к бывшей Манечке Брелихман» (с. 73).

А потом ниточка по ниточке следователь Нестеров и его руководство выявляют расхитителей золота. Сначала разоблачили поставки Александра Окунева в Сочи, где посылки получала его жена, её арестовали и доказали, что золото украли с такого-то прииска, потом взялись за Александра Окунева, доказав, что он занимался перепродажей золота уже по 24 рубля за грамм и погубил брата Гавриила. На какой-то миг появился Миша Мейлинсон, и Мария Яковлевна, жена Бродкина, присматривала за ним, не стоит ли и его заманить в свои любовные сети, ему восемнадцать, пусть наберётся любовного опыта. Цинична и проста её психология, лишь бы ей было хорошо. Потом появляются на страницах романа Брындык и его история, потом Зимораев с сыном и его история, потом Мейлинсоны в Москве, от них золотишко уходило на Запад. Схема разоблачена следователем Нестеровым.

В романе объективно рассказывается о роли каждого персонажа в воровстве золота и его перепродаже, но почему-то русофобская критика оскорбилась за то, что в действиях этих «цепочек» участвовали и евреи, и это странным образом отразилось на будущности и романа «Жёлтый металл», и на романе «Русь изначальная» (1961. Т. 1—2), который пользовался огромной популярностью у русских читателей.

Во время войны и в послевоенное время обострились отношения в деревне. В прозе и стихах ставились новые проблемы, одолевавшие вконец обедневшее сельское хозяйство, деревенских жителей. Писатели, особенно молодые, видели эти проблемы и пытались сказать о них, но на пути писателей стояла цензура, Агитпроп ЦК КПСС. Если что-то минимальное удавалось писателю сказать честно, это считалось художнической смелостью.