История русской литературы XIX века. Часть 2. 1840-1860 годы

Очевидно, по замыслу романа, мелкое происшествие, случившееся с Печориным и Красинским, должно перерасти в широкий и глубокий конфликт, перерасти в любовное соперничество. Однако роман был прерван, причем в сохранившейся части наиболее полно охарактеризован Печорин. Он выведен на сцену вначале, и о нем уже все сказано, дальнейшее повествование только уточняло его характер и его психологический облик. Напротив, к характеристике Красинского Лермонтов по существу еще не приступал, поскольку тот должен был, вероятно, стать предметом повествования в последующих частях. Пока же его характеристика только намечена.

В романе вполне определенны следы романтического стиля и наметились реалистические стилевые тенденции. Первые касаются необычности Печорина, прямой зависимости чувств от «света», губящего и извращающего чувства; принципов обрисовки второстепенных лиц, намеренно эпиграмматической и нарочито карикатурной. В нем заметно влияние жанра «светской» повести. Переходный характер от романтического повествования к реалистическому выражается в обращении к разговорной лексике, к синтаксису и интонациям устной речи. Это позволяет считать, что в романе «Княгиня Лиговская» наметились формы повествования, которые, пройдя путь очищения и совершенствования, предстанут в «Герое нашего времени».

Драматические произведения

Всего Лермонтовым написано шесть драматических сочинений («Цыганы», либретто для оперы по одноименной поэме Пушкина, трагедия «Испанцы», драмы «Menschen und Leidenschaften» («Люди и страсти»), «Странный человек», «Маскарад» и «Два брата»). Все они создавались либо в ранний период, либо в переходный. После 1837 г. Лермонтов оставил драматический род сочинений. И тому были причины, которые, возможно и даже вероятно, были осознаны поэтом.

Дело в том, что романтическая драма[56] – особая разновидность жанра, не вполне отвечающая самой природе драматургии, которая есть действие, предполагающее, что все персонажи – равные участники действия. В романтической драме драматургическая война подменяет драматургическую борьбу, центральный герой не участвует в действии, а словесно воюет с прочими включенными в драму лицами, произнося пламенные тирады и посылая грозные проклятия. Романтическая драма Лермонтова насквозь лирична и представляет собой сочетание лирики и переделанной в драму лирической поэмы. Не случайно Лермонтов предпосылает многим драмам лирические посвящения, включает в монологи дневниковые записи, а в прозаические пьесы – стихотворные произведения. По многим признакам поэтики лермонтовские драмы вплотную соприкасаются с Шекспиром, европейской драматургией романтизма (Лессинг, Шиллер, Гюго) и с русской традицией, особенно («Странный человек» и «Маскарад») с комедией Грибоедова «Горе от ума».

В центре первой законченной трагедии «Испанцы» (1830), которую Б. М. Эйхенбаум считал трагедией политической, – романтический герой-мятежник. Он выведен сначала отверженным одиночкой, потом возглавляющим народное возмущение испанским средневековьем. Жестокость средневековых порядков (для этой драмы характерна историческая условность и обобщенность), с одной стороны, намекала на сущность жизни вообще, а с другой – на русские общественно-социальные условия.

Вместе с отверженным и высоким героем, наделенным энергией сопротивления, в романтических драмах Лермонтова появляется другой тип романтического героя: он по видимости вписан в быт, в семейную атмосферу и отличается от окружающих искренней, благородной, чуткой и чистой душой. Круг его размышлений и действий ограничен. Однако узость семейно-бытовых отношений обманчива: в обыкновенную обстановку русской помещичьей усадьбы помещен высокий, отверженный, одинокий и страдающий герой. Семейные узы неизменно рвутся, и быт связывается с общечеловеческими идеалами, социальными отношениями и философско-нравственными конфликтами. В романтических драмах из русской жизни появляются два типа героев: мечтатель-идеалист, символизирующий добро, скептик-мститель и демон-разрушитель, олицетворяющий зло.

В семейной драме драматургическая борьба заменена войной с нравственно неприглядным дурным миром, только полем ее становится привычный российский быт.

«Menschen und leidenschaften» («Люди и страсти») (1830)