История русской литературы XIX века. В 3 ч. Ч. 2

Главное в изображении Погодиным купеческого мира в «Черной немочи» заключается в том, что перед читателем предстает раз и навсегда сложившийся уклад жизни, утомительное повторение одних и тех же событий, в то время как настоящая жизнь, о которой мечтает Гаврила, — это нарастание новых и новых жизненных впечатлений, это неустанное движение вперед. Поначалу герою нравятся суета, шум, разнообразие лиц, возрастов, званий в лавке отца. Но протекло два года, а «общее действие» в купеческой лавке продолжало оставаться неизменным: «перед глазами всегда одно и то же». Трагическое осознание своей обреченности «всю жизнь до гроба, до гроба... проводить одинаково, покупать, продавать, продавать, покупать» заставляет Гаврилу воспротивиться предначертанной купеческим бытом жизненной участи: «Если все следующие тридцать лет моей жизни будут похожи на один день, то зачем мне и жить их?».

Юноша устремлен к абсолютному знанию о мире («Мне все хочется знать ... и отчего солнце восходит и закатывается, и отчего месяц нарождается..., что такое судьба..., что такое добро, разум, вера...»), а ему взамен предлагается ритуальное, предсказуемое существование. И тогда он напишет в своей прощальной записке, что «смерть мила» ему, поскольку только она может освободить его от непосильной рутинной жизни и даст возможность начать «новую», «свободную», но за пределами купеческого мира.

Трагедийный финал «Черной немочи» Погодина, плотность ее бытового содержания, явившегося составной частью конфликта, ощутимо свидетельствовали о сориентированности бытовой повести 30-х годов на углубленное осмысление проблемы человека и среды, жизненных конфликтов — ведущих тенденций историко-литературного процесса в преддверии «натуральной школы».

Повести Погодина, являющиеся, пожалуй, наиболее характерными образцами жанра бытовой повести конца 1820-1830-х годов ⁴⁰ , значительны с точки зрения расширения границ изображения социально-бытовой сферы российской действительности, и, как следствие этого, введения в литературу разнообразных социальных типов, а также стремления воссоздать картины общественных нравов и достоверные характеры их представителей.

Например, в создании образов служителей культа писатель идет от народного иронического к ним отношения. Отец Федор («Черная немочь») изображен «заспанным, в шерстяном колпаке на голове» («Лег отдохнуть, — замечает протопопица, — нынче было много именинников, так он устал за молебном и поздно вышел из церкви»), погруженным в глубокие раздумья о состоянии церковных дел («богатый граф Н., после похорон своего дяди, купил очень мало парчи на ризы, и потому они будут несколько коротки и узки, особливо для дьякона»), распивающим чаи с купчихой и попадьей. На протяжении всего повествования отец Федор ни разу не изображен в торжественной ризе и стоящим за алтарем, а его рассуждения о «христианских добродетелях», «об отчаянии как одном из смертных грехов», о «святой вере», как правило, прерываются мирскими замечаниями типа: «Эхма, лампадка-то погасла, знать масла плут-лавочник отпустил не свежего...».

В ряде случаев Погодин намеренно отказывается от непосредственного описания сословного быта и нравов; например, в повести «Невеста на ярмарке» картины жизни провинциального дворянства возникают опосредованно, через рассказ героини Анны Михайловны о своем житье-бытье с Петром Михеевичем. Но именно это безобидное повествование любящей жены о верном, заботливом отце и предприимчивом муже недвусмысленно формировало образ судьи-лихоимца, взяточника, безгранично и безнаказанно пользующегося служебным положением.

Рассказ купчихи Марьи Петровны в доме священника отца Федора («Черная немочь») аналогичным образом воссоздает жизненную обстановку в купеческой среде и характер купца-самодура Аввакумова.

Чтобы более полно и многогранно раскрыть характеры героев, Погодин показывает их в различных бытовых ситуациях. Так в «Черной немочи» протопопица предстает не только своенравной барыней-хозяйкой, вечно бранящейся со слугами. В сцене внезапного визита купчихи Марьи Петровны это обыкновенная женщина, «сгорающая» от любопытства по поводу срочного разговора гостьи со священником, а в разговоре с прислугой Афанасьевной — заядлая сплетница, наделенная особым «умением решать всякие запутанные дела».

Настоящее театральное представление разыграли друг перед другом две давнишние подруги Анна Михайловна и Прасковья Филатьевна («Невеста на ярмарке»). Наперебой льстили одна другой, радовались и умилялись внезапной встрече. Но стоило только Анне Михайловне узнать, что блестящий офицер Бубновый, неописуемый богач (по его собственным словам), претендент в мужья одной из ее дочерей, никто иной как сын Прасковьи Филатьевны, «любезная подружка» сразу стала для нее «нищенкой», «целый век таскающейся по чужим домам». Оскорбленная за себя и за сына, Прасковья Филатьевна, в свою очередь, высказала собственное суждение по поводу материального благосостояния Анны Михайловны: «Я хоть таскалась, да не грабила середь бела дня, не заедала сиротского хлеба».