История русской литературы XX века. Том I. 1890-е годы – 1953 год. В авторской редакции

Перед Правлением Союза писателей встала серьёзная задача эвакуировать из Москвы и Ленинграда писателей и их семьи – в Ташкент, Алма-Ату, Казань, Свердловск, Уфу, Чистополь. От правительства эвакуацию возглавлял А. Косыгин, от Союза писателей – А. Фадеев. После краткого пребывания на фронте в сентябре А. Фадеев исчез, что вызвало крайнее недоумение в руководящих органах партии. 3 сентября 1941 года заместитель начальника Советского информбюро С.А. Лозовский написал секретное письмо А.С. Щербакову о том, что А. Фадеев совершенно недопустимо относится к своим обязанностям, такое отношение в условиях военного времени больше терпеть нельзя, и предложил освободить его от работы в Информбюро. Оргбюро ЦК ВКП(б) 21 сентября 1941 года утвердило постановление Бюро КПК при ЦК ВКП(б) от 20 сентября 1941 года:

«По поручению Секретариата ЦК ВКП(б) Комиссия Партийного Контроля рассмотрела дело о секретаре Союза Советских Писателей и члене ЦК ВКП(б) т. Фадееве А.А. и установила, что т. Фадеев, приехав из командировки с фронта, получив поручение от Информбюро, не выполнил его и в течение семи дней пьянствовал, не выходя на работу и скрывая своё местонахождение. При выяснении установлено, что попойка происходила на квартире артистки Булгаковой. Как оказалось, это не единственный факт, когда т. Фадеев по несколько дней подряд пьянствовал. Аналогичный факт имел место в конце июля текущего года. Факты о попойках т. Фадеева широко известны в писательской среде.

Бюро КПК при ЦК ВКП(б) постановляет: считая поведение т. Фадеева недостойным члена ВКП(б) и особенно члена ЦК ВКП(б), объявить ему выговор и предупредить, что если он и впредь будет продолжать вести себя недостойным образом, то в отношении него будет поставлен вопрос о более серьёзном партийном взыскании». Оргбюро ЦК ВКП(б) вынесло это постановление на утверждение Политбюро (Литературный фронт. История политической цензуры 1932–1946 гг.: Сб. документов. М., 1994. С. 67).

Сейчас можно лишь удивляться мягкости этого решения, но А.А. Фадеев после утверждения его секретарём Союза писателей стал информировать партийные органы о том, что происходило среди советских писателей, которые иногда позволяли себе считать себя свободными художниками, как при царской империи.

7 мая 1941 года А. Фадеев писал Сталину, Жданову и Щербакову на бланке Правления Союза Советских писателей СССР:

«Направляю Вам для ознакомления политически небезынтересную статью Вересаева, присланную для напечатания в «Литературной газете». Печатать эту статью я не считаю возможным.

Здесь есть две стороны вопроса.

1. Факты редакторского произвола действительно часты в практике журналов и издательств. Сплошь и рядом неумные полуграмотные люди, чувствуя за своей спиной государственный аппарат и известную безнаказанность, корежут и калечат рукописи «невзирая на лица». Случай со стилистической «правкой» рукописи Вересаева в редакции «30 дней» действительно возмутителен.

2. Но за всей статьей Вересаева чувствуется задняя мысль, – дискредитировать редакторов, как работников на службе у советского государства, как проводников политики нашего государства, как людей, стоящих на страже государственных интересов. Вересаев не может вслух сказать, что его «угнетает» контроль Главлита, политические требования наших журналов и издательств и он прикрывается вопросами стиля и вообще художественной стороной дела. А общий тон статьи – вопль о «свободе печати» в буржуазном смысле.

Вересаев здесь не одинок. Ещё совсем недавно мне пришлось отклонить присланную в «Красную новь» статью критика Дермана, написанную на ту же тему и абсолютно в таком же духе. (Кстати сказать, Дерман приятель Вересаева и тоже из меньшевиствующих.)

В «Литературной газете» мы не пустили статью критика Гурвича о фильме «Валерий Чкалов», в которой превозносилось и идеализировалось озорство Чкалова, как проявление «свободной натуры», и этой свободой натуры объяснялось и то, чего Чкалов достиг впоследствии, а в заключении статьи шёл упрек всей советской литературе в «скованности» и «связанности».

Подобные же голоса идут из лагеря всевозможных Левидовых, и, мне кажется, вряд ли нужно давать им трибуну» (Там же. С. 64–65). Здесь очень отчётливо прояснилась роль А. Фадеева в установлении чисто рапповского режима в литературном движении, чуть-чуть смягчённо, но суть осталась та же. И таких эпизодов в жизни советских писателей довоенного времени было предостаточно.

В эвакуации писатели были по-прежнему недовольны работой А. Фадеева и требовали снятия его с поста секретаря, но всё оставалось без изменений. Тогда серьёзно обострились отношения между Ждановым и Маленковым, и эта борьба глубоко отразилась на последующих событиях литературной жизни.

После первых публикаций известные поэты и прозаики в ходе войны создали серьёзные художественные произведения. Многие поэты работали над поэмами. Острый героический материал звал поэта к широким обобщениям.