История русской литературы XX века. Том I. 1890-е годы – 1953 год

Два очень важных решения сформулировала ЦК ВКП(б) перед выступлением В. Ермилова: в постановлении ЦК ВКП(б) от 26 августа 1946 года «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению» чётко говорилось: «Отображать… жизнь советского общества в её непрестанном движении вперёд, всячески способствовать дальнейшему развитию лучших сторон характера советского человека, с особой силой выявившихся во время Великой Отечественной войны» – такова была теоретическая установка партии для развития искусства на современном этапе; а вслед за этим А.А. Жданов, подводя итоги своих выступлений по идеологическим вопросам, уточнил: «Показать эти новые высокие качества советских людей, показать наш народ не только в его сегодняшний день, но и заглянуть в его завтрашний день, помочь осветить прожектором путь вперёд – такова задача каждого добросовестного советского писателя» (Правда. 1946. 21 сентября). Эти слова породили теорию бесконфликтности, а вместе с этим и теорию идеального положительного героя, и В. Ермилов, как рапповец, принимал самое активное участие в разработке этих теорий. Рассказ А. Платонова не укладывался в эти теории, не соответствовал постановлениям ЦК ВКП(б), а потому оказался «клеветническим», тем более что вспомнили и слова Сталина, прочитавшего его повесть «Впрок», особенно подчёркнутые Фадеевым слова, которые он предложил выкинуть, а их при публикации, наоборот, выделили жирным шрифтом.

Вскоре после этого редколлегия в составе Б.А. Бялика, В.В. Ермилова, Л.М. Субоцкого и В.Р. Щербины подготовила сборник «Проблемы социалистического реализма», составленный комиссией теории литературы и критики Союза советских писателей СССР, в который вошли статьи А. Фадеева «Задачи литературной теории и критики», Т. Мотылёвой «Мировое значение советской литературы», Б. Бялика «Горький и социалистический реализм», Е. Тагера «Горький и проблемы советской литературы», Б. Яковлева «Ростки коммунизма и советская литература», В. Кирпотина «Пафос социального воспитания», Я. Эльсберга «Наши ближайшие предшественники», Я. Фрида «Социалистический реализм и современная декадентская литература» (М.: Советский писатель, 1948). Все эти статьи подводят некие итоги партийным постановлениям последних лет. А. Фадеев, как генеральный секретарь Союза писателей, постоянно цитируя Ленина, Сталина, Жданова, полностью поддержал их высказывания и пришёл к главному выводу, что советские писатели «должны показать нашего человека правдиво и показать таким, каким он должен быть, осветить его завтрашний день» (Там же. С. 10):

«Могут спросить: возможно ли правдиво дать живой человеческий характер таким, «каков он есть», и одновременно таким, «каким он должен быть»? Конечно. Это не только не умаляет силы реализма, а это и есть подлинный реализм. Жизнь надо брать в её революционном развитии. Приведу пример из области природы. Яблоко, выращенное в саду, особенно в таком саду, как сад Мичурина, – это яблоко такое, «как оно есть», и одновременно такое, «каким оно должно быть». Это яблоко больше выражает сущность яблока, чем дикий лесной плод.

Так и социалистический реализм» (Проблемы социалистического реализма. С. 12).

В. Ермилов в соответствии с решениями Союза писателей и объявил рассказ А. Платонова «клеветническим», а ведь солдат Иванов был обыкновенным русским соладатом, попавшим в тяжелейшее положение после войны. Как выйти из этого положения – в этом трагические раздумья солдата Иванова. А. Фадеев подводил как бы итог борьбы против А. Платонова: «Как выглядит наш идейный противник сегодня?

С одного конца вдруг вылезает что-нибудь вроде «Семьи Ивановых» А. Платонова, где советский человек показан низменным, пошлым… Стоит покритиковать Платонова за то, что он смотрит на людей сзади, не даёт им ни одного человеческого чувста, сползает на принцип грязного натурализма, который недостоин называться литературой…» (Там же. С. 40–41). То, что могло быть честью литературы, её высоким нравственным критерием, оказалось «идейным противником сегодня».

За три недели К. Симонов написал злободневную пьесу «Русский вопрос» как ответ на вопрос: хотят ли русские войны? И в двенадцатом номере журнала «Звезда» пьеса была опубликована. Автор передал её для постановки в театр Ленинского комсомола, но пьеса пошла ещё в четырех московских театрах – в Художественном, Малом, Вахтангова, Моссовета, и в трёх ленинградских – в Александринском, в Большом драматическом и в Театре комедии. Секрет популярности этой слабой при всей её публицистической остроте пьесы объяснялся просто: её прочитал Сталин, внимательно следивший за «Звездой», посчитал её полезной, своевременной и рекомендовал её поставить в театрах. Театры тут же откликнулись.