История русской литературы XX века. Том I. 1890-е годы – 1953 год

Несколько лет Платонов работает как инженер-мелиоратор, потом в 1926 году его направляют в Тамбовскую губернию заведующим подотделом мелиорации земельного управления. Здесь написаны статьи и на производственные темы, по землепользованию, по водоснабжению, не раз думает он о социально-экономических расчётах, что удаляет его в эпоху Петра I и его экономических преобразований. Так возник замысел повести «Епифанские шлюзы», которую он публикует в 1927 году. Здесь же, в Тамбове, у Платонова возникает замысел сатирической повести «Город Градов», в которой задумал показать ужасающий бюрократизм столичных и провинциальных чиновников, в борьбе против которых гибнут интересные идеи и предложения умных людей. За короткий срок работы в Тамбове, с 8 декабря 1926 по 23 марта 1927 года, А. Платонов испытал все «прелести» бюрократической волокиты, столкнулся со многими чиновниками и руководителями, и душа его не выдержала, он написал заявление об уходе с работы. «В Тамбове обстановка была настолько тяжёлая, что я, пробившись около 4 месяцев, попросил освободить меня от работы, – писал он. – Я бился как окровавленный кулак и, измучившись, уехал, предпочитая быть безработным в Москве, чем провалиться в Тамбове на работах» (цит. по: Русская литература. М., 2004. С. 753).

А. Платонов легко написал это предложение об уходе, потому что в издательстве «Молодая гвардия» вышла книга «Епифанские шлюзы» (М.: Молодая гвардия, 1927), он договорился о сотрудничестве с ведущими московскими журналами «Красная новь», «Новый мир», «Октябрь», «Молодая гвардия», а это требовало полной творческой отдачи. У Платонова созрел целый цикл повестей – «Сокровенный человек», «Происхождение мастера», повесть «Город Градов» нуждается в серьёзной доработке. Одна за другой выходят его книги «Луговые мастера» (1928), «Сокровенный человек» (1928), «Происхождение мастера» (1929).

Такое успешное начало молодого писателя Андрея Платонова не могло пройти мимо внимания рапповских вождей. Рапповская критика подвергла острому анализу его творчества, особенно тщательному критическому разбору рассказы «Че-Че-О», «Государственный житель», «Усомнившийся Макар» (Октябрь. 1929. № 6). Л. Авербах несколько раз выступал в печати и критиковал перевальца, участника литературной группы «Перевал», за его грубые сатирические нападки на советскую бюрократию.

В 1929 году Андрей Платонов завершил работу над романом «Чевенгур» и отправил его в издательство «Федерация», роман набрали, но издавать отказались. 19 августа 1929 года А. Платонов отправил роман А.М. Горькому с письмом: «Я у вас был два месяца назад. Теперь я прошу прочитать мою рукопись. Её не печатают (в «Федерации» отказали), говорят, что революция в романе изображена неправильно, что всё произведение поймут даже как контрреволюционное. Я же работал совсем с другими чувствами и теперь не знаю, что делать. Обращаюсь к вам с просьбой прочитать рукопись и, если будет ваше согласие, сказать, что автор прав и в романе содержится честная попытка изобразить начало коммунистического общества» (19 августа 1929 г. Архив А.М. Горького).

18 сентября 1929 года А.М. Горький написал ответное письмо А. Платонову:

«Человек вы – талантливый, это бесспорно, бесспорно и то, что вы обладаете очень своеобразным языком. Роман ваш – чрезвычайно интересен, технический недостаток – чрезмерная растянутость, обилие «разговора» и затушёванность, стертость «действия». Это особенно сильно замечаешь со второй половины романа.

Но, при неоспоримых достоинствах работы вашей, я не думаю, что её напечатают, издадут. Этому помешает анархическое ваше умонастроение, видимо, свойственное природе вашего «духа». Хотели вы этого или нет, – но вы придали освещению действительности характер лирико-сатирический, это, разумеется, неприемлемо для нашей цензуры. При всей нежности вашего отношения к людям, они у вас окрашены иронически, являются перед читателем не столько революционерами, как «чудаками» и «полоумными». Не утверждаю, что это сделано сознательно, однако это сделано, – таково впечатление читателя, т. е. – моё. Возможно, что я ошибаюсь.

Добавлю: среди современных редакторов я не вижу никого, кто мог бы оценить ваш роман по его достоинствам. Это мог бы сделать А.К. Воронский, но, как вы знаете, он «не у дел».

Это всё, что я могу сказать вам, и очень сожалею, что не могу сказать ничего иного.

Всего доброго. А. Пешков.

Куда направить рукопись?» (Горький и советские писатели. М., 1963. С. 313).

И А.М. Горький был недалёк от истины, даже сейчас, годы спустя и в совершенно другой обстановке, без цензуры и других препятствий, героев романа так и воспринимаешь как чудаков и полоумных.