История русской литературы XX века. Том I. 1890-е годы – 1953 год

Февральскую революцию Пришвин встретил как закономерное развитие политических событий. Никто не думал о русском народе, интеллигенция по-прежнему говорила и думала только о философии и искусстве. М. Пришвин по воле народных устремлений входит в редколлегию демократической газеты «День», потом становится сотрудником газеты «Новая жизнь» под редакцией М. Горького. Революционная волна, казалось, полностью подхватила М. Пришвина, но вскоре он одумался и уехал в село Хрущёво, полученное по наследству, начал работать на земле и за письменным столом. Но Петербург снова позвал его на политическое ристалище. В газете «Воля народа» (газета часто меняла своё название: «Воля вольная», «Воля народная» и др.) М. Пришвин напечатал несколько очерков, в которых оценил Октябрьскую революцию как «преступную дворянскую затею», как «авантюру» Ленина и Троцкого (см.: «Убивец!», «Поцелуй боженьку под хвостик», «Князь тьмы», «Невидимый град», «Крест и цвет», 1917, 31 октября – 9 декабря).

2 января 1917 года Пришвина арестовали, но 17 января выпустили. «Капитан Аки», «Голубое знамя», «Большевик из Балаганчика» – таковы очерки и статьи Пришвина в начале 1918 года. Пришвин не согласился с А. Блоком, что надо «слушать музыку революции». Октябрьская революция несёт только разрушение, безверие, новую культуру, далёкую от православных идеалов. Стоит ли её слушать?

В апреле 1918 года, уехав в свой хутор Хрущёво на сельские работы, он посылает в газеты «Жизнь» и «Раннее утро» свои размышления о текущей жизни: «В телячьем вагоне», «В саду (Письмо другу)», «Бумажный змей (Жизнь деревенская)», «Второй Адам», «Распни!», «Красная горка», «Обыск». Пришвин резко критикует новшества советской власти, вторгшейся в деревенскую жизнь, он остаётся в стороне от Гражданской войны, он ни с красными, ни с белыми, но такая позиция «свободного человека» подвергалась критическому осуждению со стороны большевиков, его выгоняют из Хрущёва, он уезжает в Елец, преподаёт географию в гимназии, но и тут жизнь сложилась неудачно, и он с семьёй перебирается в глухой Дорогобужский уезд Смоленской губернии, на родину жены, где работает народным учителем, продолжая писать о народном текущем быте: «Школьная Робинзонада» (Народный учитель. 1924.

№ 2), «Письма из Батищева» (Новая Россия. 1922. № 2; Россия. 1922. № 2). В «Письмах из Батищева» Пришвин рассказывает о профессоре химии А.Н. Энгельгардте, «человеке исключительной инициативы, воли и дела», который в своих знаменитых письмах «Из деревни» призывал из русской интеллигенции «выработать тип независимого сельского хозяина», «разгрузить государство от босячества и чиновничества всех видов», «возбудить в интеллигенции чувство самости, свойственное каждому мужику». Пришвин соглашается с этим призывом А.Н. Энгельгардта: «По нашему представлению, без животворного начала самости не может быть никакого хозяйства, ни личного, ни общественного, ни государственного, и это чувство неизмеримо шире чувства собственности; без силы самости нельзя быть хозяином, нельзя даже просто быть в природе, держаться на земле, а только висеть в воздухе и спрашивать – что делать» (Новая Россия. 1922. № 2. С. 89–90).

«Мирская чаша» (1922) – опубликованная без купюр лишь в 1990 году, по мнению исследователей и современников, – одно из лучших произведений Пришвина.

Образ «мирской чаши» возникает от ужасной действительности того времени, когда всё переделывалось и разрушалось, а судьба писателя заключается в том, чтобы правдиво передать переживания человека, утратившего свою самостоятельность. «А нам, писателям, – писал Пришвин, – нужно опять к народу, надо опять подслушивать его стоны, собирать кровь и слёзы и новые души, взращённые страданием, нужно понять всё прошлое в новом свете» (Пришвин М.М. Собр. соч. Т. 3. С. 68).