История русской литературы XX века. Том I. 1890-е годы – 1953 год

Его влекло то к застойному и мрачному роману «Пруд» (1908), в котором рассказывается об истории купеческого рода Огорелышевых, то к многоликой пьесе «Бесовское действо», основанной на средневековой мистерии и фольклоре. На призыв М. Горького «Человек – это звучит гордо!» душа Ремизова не откликнулась, он тоже задавал себе этот же вопрос: что есть человек человеку? Чаще всего произносилось – человек человеку волк. Но и это Ремизов отверг. Человек к человеку испытывает полное равнодушие. Человек человеку – «бревно» (Маракулин, «сумасбродный и в своём сумасбродстве упорный», в минуты горести размышляет, «что и он для кого, и Бог знает из-за чего, бревном в глазу сидит!», «и в первый раз отчётливо подумалось и ясно сказалось: человек человеку – бревно») (Там же. С. 99, 101). Был человек, а как только лишился должности, то он уже никому не нужен. «Был он во всём, стал ни в чём. А ведь всё из-за пустяков – одна слепая случайность» (Там же. С. 101). В повести А. Ремизову удалось обрисовать образы одного двора, где обитал Маракулин. Но «Буркова дом – весь Петербург» (Там же. С. 111), «Буркова дом – чистая Вязьма» (Там же. С. 115) – в этих авторских фразах говорится о том, что в повести изображён не только весь Петербург в его колоритнейших и разнообразнейших человеческих образах, но и вся провинциальная Россия как она есть. Это на первых порах его художнических поисков. Но потом его православная гуманистическая душа и в «бревне» увидела не только мерзость окружающего мира, но и самоотверженную любовь, и всё чаще он повторял, что «человек человеку – дух-утешитель». Все вологодские революционеры, которые без устали говорили о революции, о революционном гуманизме, на его глазах, в 1905 году, потерпели жесточайшее поражение. Всё перемешалось и еле-еле укладывалось в жизненные формы бытия. Сравнивая только что вышедшие книги «Песьи мухи» («Из записок моего соседа Скалопендрова» (СПб., 1909) П. Гнедича и «Рассказы» (СПб., 1910) А. Ремизова, Александр Блок подметил: «У «Гнедича» всё идёт как по маслу – творчества нет, он сам о нём не помышляет и нас не заставляет. У Ремизова только и дума, что о цельном творчестве, постоянное спотыкание, один рассказ от злости и бессилия сотворить цельное – прямо переходит в билиберду. Всё – неравномерно, отрывисто, беспокойно… Как бы то ни было, Ремизов и Гнедич – небо и земля, антиподы, обоим друг на друга, вероятно, без смеху взглянуть невозможно. Один – писатель, в «муке творчества», ищущий… Другой – литератор, без творчества, чиновник особых поручений при литературе» (Блок А. Собр. соч.: В 8 т. Записные книжки. С. 161–162). В статье «Противоречия» (Речь. 1910. 1 февраля) А. Блок даёт более развёрнутую и точную характеристику и этой книге, и особенностям дарования А. Ремизова, называя его одним «из самых серьёзных и глубоких писателей нашего времени, написавшим очень много книг». Эта книга рассказов Алексея Ремизова – «очень простая по форме и глубокая по содержанию» – показывает, что автор освободился от чуждых влияний, «окончательно отучился от всяких «вычур и слов ненужных», «научился править рулем в океане русской речи, и вот она – покорная и плавная, живая и жемчужная – сама выводит его в «даль свободного романа», которую он «сквозь магический кристалл ещё неясно различал, когда создавался его первый, самый мучительный и самый «корявый» роман – «Пруд».

Такие рассказы, как «Суд божий», «Жертва», «Царевна Мымра», «По этапу», и такие драмы, как «Бесовское действо», можно считать созданиями законченными, заключёнными в кристаллы форм, которые выдерживают долгое трение времени… Ремизов овладел образами, словами, красками; он уже свободно, без субъективных лирических опасений, отпустил их в объективную эпическую даль и, любуясь ими в этой просторной дали, создаёт из них большой роман…» (Ремизов А.М. Собр. соч.: В 5 т. Т. 5. С. 407).

В 1910–1912 годах вышло первое собрание сочинений А.М. Ремизова в восьми томах (СПб.: Шиповник).