История Русской Церкви. 1700–1917 гг.

Только в 1791 г. императрица Екатерина II заложила основу пенсионного фонда. Святейшему Синоду было поручено регулярно класть в банк излишки доходов Синодальной типографии, а проценты использовать на пенсии священно–и церковнослужителям [1256]. Однако этих денег хватало только для меньшинства, большинство же оставалось на содержании своих семей. По мнению П. Знаменского, их спасала «крепость семейных уз», а также то, «что почти каждое духовное лицо всегда считало своим неизбежным долгом разделять свой иногда самый нищенский достаток с бедной родней и с первого же дня своей службы делалось тружеником–кормильцем большею частью огромной семьи лиц разного пола и возраста» [1257]. Император Павел I издал 7 марта 1799 г. указ Святейшему Синоду, которому поручалось обсудить вопрос о пенсиях городскому духовенству. Уже 4 апреля Синод представил императору обширный доклад. Основные его положения, одобренные Павлом, подтверждали действовавший наследственный порядок и замкнутость духовного сословия: 1) сыновья умерших священнослужителей обучались за казенный счет в духовных школах, причем за ними сохранялись места их отцов; 2) дочери по достижении брачного возраста должны были выходить замуж за священно–или церковнослужителей, которые получали преимущественное право занятия вакансий, в первую очередь — места своего тестя; 3) вдовы преклонного возраста помещались в церковные или монастырские богадельни, а до тех пор занимались печением просфор, матери взрослых и обеспеченных детей содержались этими последними. Все это уже практиковалось в епархиях и теперь было лишь официально санкционировано. С утверждением штатов 1764 г. имевшиеся при епархиальных управлениях богадельни получали на каждого жильца по 5 руб., а с 1797 г. — по 10 руб. в год. Святейший Синод велел выплачивать такое же вспомоществование и вдовам, которые не попадали в богадельни, а кроме того, распорядился, чтобы те из них, кто желал принять постриг, принимались в монастыри в первую очередь. В фонд богаделен поступали доходы с кладбищенских храмов, сюда же шли штрафные деньги за проступки духовенства, а также «добровольные» взносы ставленников (со священника — рубль, с диакона — 50 коп.). В богадельни принимались только старики и больные [1258]. Очень скоро обнаружилось, что средства богаделен совершенно недостаточны. Их единственной прочной базой были скромные суммы из казны — в целом по 500 руб. на епархию. Из прочих источников, на которые слишком оптимистично рассчитывал Святейший Синод, средства поступали нерегулярно. Несмотря на то что некоторые епархиальные архиереи время от времени вспоминали о вдовах сельских священнослужителей, в целом бедственное положение последних не было никак смягчено, поскольку упомянутый указ касался только городского духовенства. Отчеты епархиальных архиереев побудили обер–прокурора князя А. Н. Голицына потребовать в 1822 г. от Синода заняться проблемой неимущих. Об этом поступила докладная записка от митрополита Московского Филарета, в которой предлагалось устроить при епархиальных управлениях «попечительства о бедных духовного звания» [1259]. Представленный в 1823 г. проект Святейшего Синода содержал следующие меры: 1) установку в церквах кружек для пожертвований; 2) ежегодные отчисления по 150 000 руб. из сумм, вырученных от продажи церковных свечей; 3) использование поступлений от кладбищенских храмов и штрафных денег, как то предусматривалось указом 1799 г.; 4) вложение сумм в Государственный банк; 5) создание в епархиях предложенных попечительских служб под управлением нескольких священников. Указ Александра I последовал 12 августа 1823 г. [1260] и дал некоторые положительные результаты только благодаря деньгам от продажи церковных свечей — другие статьи не обеспечили постоянных поступлений. При разверстке приходских штатов в 1842 г. предусматривалось, что 2% от жалованья подлежит отчислению в пенсионный фонд. С 1791 по 1860 г. эти отчисления возросли до 5,5 млн руб. С 1866 г. священникам со служебным стажем в 35 лет начислялась пенсия в 90 руб., а их вдовам — 65 руб. В 1876 г. пенсионным обеспечением были охвачены протодиаконы, а в 1880 г. — диаконы (65 руб., вдовам — 50 руб.). В 1878 г. пенсии священников были повышены до 130 руб., а их вдов — до 90 руб. С 1866 г. из жалованья городских священников в пенсионный фонд отчислялось 6–12 руб., сельских — 2–5 руб., городских диаконов — 2–5 руб. и сельских — 1–3 руб. ежегодно [1261]. Живительный дух 60–х гг. проявился прежде всех в Орловской епархии, где было создано первое церковное Общество взаимопомощи (1864), а затем — в Самарской епархии с организацией здесь первой епархиальной эмеритальной (пенсионной. — Ред.) кассы (1866); оба учреждения действовали на добровольных началах [1262]. С переходом синодального пенсионного фонда в казну в 1887 г. духовенство почувствовало себя несколько увереннее, так как пенсии теперь не зависели от состояния епархиальных касс [1263]. Эти государственные меры были дополнены в 1902 г. Уставом о пенсиях и единовременных пособиях епархиальным священнослужителям [1264]. Наряду с этим продолжали существовать и упомянутые церковные организации взаимопомощи. Правда, величина пенсий духовенства еще далеко не соответствовала государственным нормам, повышение их до уровня пенсий государственных служащих предусматривалось в законопроекте, внесенном в IV Государственную думу партией октябристов, но обсудить его не успели. Таким образом, вопрос о пенсиях духовенства к концу синодального периода полностью решен не был.