История Русской Церкви. 1700–1917 гг.

Петр I издал большое количество указов, направленных на организацию школ [1344]. Так, указ от 28 февраля 1714 г. предписывал создание «цифирных школ» для «персон» всех сословий с целью обучения их чтению, письму и арифметике. Таким образом, согласно царскому указу, посещать эти новые светские школы должны были также сыновья дьячков и подьячих [1345]. Впрочем, и до издания этого указа находились епископы, убежденные в необходимости школ для детей всех сословий, но в особенности, разумеется, для будущих священнослужителей. Черниговский епископ Иоанн Максимович (1697–1712) открыл в 1700 г. для духовенства славяно–латинскую школу. То же сделал Ростовский митрополит Димитрий Туптало (1702–1709). В Тобольске около 1703–1704 гг. Сибирским митрополитом Филофеем Лещинским (1702–1712, 1715–1728) была основана славяно–русская школа. Смоленский митрополит Дорофей Коротков учредил в 1715 г. славяно–латинскую школу. Все названные епископы были выходцами из Малороссии и выпускниками Киевской духовной коллегии. Уже со времен митрополита Петра Могилы (1633–1646) в Киеве и Киевской епархии было много сделано для просвещения духовенства, уровень которого здесь был гораздо выше, чем в Московской Руси. Среди великорусских епископов единственным, кто заботился об открытии школ, был Новгородский митрополит Иов (1697–1716), который организовал славяно–греческую школу в Новгороде, а в епархии — еще более десяти школ. Во всех этих школах обучение велось без какого–либо твердого плана [1346].

Основы для создания духовных училищ в России были заложены лишь «Духовным регламентом», в котором отразились взгляды не только Феофана Прокоповича, но отчасти и самого Петра I. Вопросы образования освещены во 2–й части «Регламента», в разделе «Дела епископов», а также в разделе «Домы училищные и в них учители, и ученики, и проповедники».

В разделе «Дела епископов» «Духовный регламент» дает указания об учреждении епархиальных училищ. В § 9 здесь сказано: «Велми ко исправлению Церкви полезно есть сие, чтоб всяк епископ имел в доме или при доме своем школу для детей священнических или и прочих, в надежду священства определенных» [1347]. Таким образом, для подготовки священников рекомендовалось открывать школы, доступные для юношей всех сословий, а не только духовного. Ниже еще будет речь о том, как сами церковные власти постепенно превратили школы, предназначавшиеся для обучения будущего духовенства, в сословные учебные заведения, закрыв доступ в них для представителей других сословий. В «Духовном регламенте» нет никаких указаний по поводу организации и учебных планов этих школ, которые в XVIII в. часто назывались «архиерейскими школами». Говорится только, что молодые люди, успешно окончившие курс, должны быть рукоположены в священники; «и аще кто от них монашеский чин изберет, то в архимандриты или игумены». «А если епископ неученого в оной школе человека поставит в священники или в монашеский степень, минув ученого, и без вины правильной, то подлежит наказанию, яковое определено будет в Духовном коллегиум» (§ 10). Епископу предоставлялось право после надлежащего испытания исключать из школы негодных учеников (§ 9). «Но дабы не было роптания от родителей ученических за великий оных кошт на учителя оного и на покупание книг, тако ж и на пропитание сынов своих, далече от дому своего учащихся, подобает, чтоб ученики и кормлены, и учены были туне и на готовых книгах епископских. А чтоб сие могло статься, рассуждение есть такое: от знатнейших в епархии монастырей брать всякого хлеба 20–ю долю, да от земель церковных, где суть, всякого же хлеба брать 30–ю долю» (§ 11). «А самого учителя или учителей довольствовал бы епископ кормом и денежною ругой из архиерейской казны как по рассуждению места определит Духовное коллегиум» (§ 13). Из сравнения этих установлений с разделом «Домы училищные» ясно, что имеются в виду начальные школы, которые давали бы самое элементарное общее образование. Так как организация и руководство духовными школами поручались епископам, то на местах они в значительной мере оказались в зависимости от кругозора и способностей того или иного епархиального архиерея, а также от степени его интереса к этим вопросам.