История русской церкви (Том 2)

Лучшее сочинение митрополита Никифора и вообще одно из лучших произведений нашей древней словесности есть послание его к великому князю Владимиру Мономаху о посте и воздержании чувств 282. Тут виден и сам достойный первосвятитель с его умом, образованием, с пастырским дерзновением и ревностию к своему долгу; виден и достойнейший князь с его высокими качествами человека-христианина. Послание написано по случаю Великого поста, когда, замечает митрополит, устав церковный и правило заповедовали говорить нечто полезное и князьям. Почему первое слово в послании, как и естественно было, - слово о посте. "Благословен Бог, начинает святитель, - и благословенно святое имя славы Его, благословенный и прославленный мой княже! По многой благодати своей и человеколюбию Он сподобил нас достигнуть настоящих пречистых дней святого поста, которые узаконил как строитель нашего спасения, для очищения наших душ, когда постился и Сам в показание своего вочеловечения сорок дней не потому, чтобы имел нужду в посте, но чтобы явить нам образ поста. Если бы первый Адам, праотец наш, постился от древа разумного и сохранил заповедь Владыки, тогда второй Адам, Христос Бог наш, не требовал бы поста. Но вследствие преступления первого Адама, не соблюдшего поста, постился Он, да разрушит преслушание. Принесем же благодарение и поклонение Владыке, постившемуся, и узаконившему для нас пост, и даровавшему нам былие душевного здравия! Двойственно наше бытие: разумное и неразумное, духовное и телесное. Разумное и духовное есть нечто Божественное, и чудное, и подобно бесплотному естеству, а неразумное страстно и сластолюбиво. Оттого в нас постоянная брань: плоть противится духу, и дух плоти. И поистине нужен нам пост: он укрощает телесные страсти, обуздывает противные стремления и покоряет плоть духу... От этого же первого блага происходят в нас все прочие. Видишь ли, княже мой, благоверный и кроткий, как пост есть основание добродетели? Потому-то он, как солнце, сияет во всем мире; все языки совершают пост ради преступления праотца, одни в то время, другие в другое, одни более, другие менее. Но силы поста, как неразумные, не разумевают, и суетен их пост и непотребен. Только люди Христовы, язык святой, царское священие, ведают силу поста и, живя в правоверии, благословляют Бога, вразумившего их, да не смятутся и не будут поглощены от древнего врага, не хотящего нашего спасения. И многое еще имел бы я сказать в похвалу поста, если бы писал к кому-либо другому. А так как слово мое к тебе, доблестная глава наша и всей земли христолюбивой, - к тебе, которого Бог издалече проразумел и предопределил, которого от утробы матерней освятил и помазал, смесив от царской и княжеской крови, которого благочестие воспитало, и пост воздоил, и святая купель Христова измлада очистила, то излишне беседовать к тебе о посте, а еще более о непитии вина или пива во время поста. Кто не знает, что ты соблюдаешь все это? Знают даже крайние невежды и бесчувственные, и все видят и чудятся, вместо же поучения о посте, чтобы исполнить устав церковный, мы изложим твоему благоверию нечто иное и скажем о самом источнике, из которого проистекают в людях всякое добро и всякое зло, смотря потому, как пользуются они источником, правильно или неправильно".

После такого вступления в послание, заимствованного от обстоятельств времени и свойств лица, к которому послание писано, митрополит довольно подробно рассматривает избранный предмет с двух сторон: то излагает общие мысли, откуда и как происходят добро и зло, совершаемые в людях; то прилагает эти общие мысли к великому князю, испытывает его дела и преподает ему приличные наставления.