История русской церкви (Том 3)

Несмотря на умножение епархий в Русской Церкви, пределы ее почти не расширялись: святая вера, утвердившаяся во всей России еще в предшествовавшее время, распространялась теперь только в пограничных областях ее или между инородцами, приходившими в соприкосновение с русскими. Так, в стране вологодской, тогда еще малонаселенной и дикой, начало христианства положил преподобный Герасим, постриженник одной из киевских обителей, который, прибыв сюда в 1147 г., августа 19-го, «еще до зачала града Вологды», основал неподалеку от реки Вологды в одном великом лесу монастырь Святой Живоначальной Троицы и подвизался в нем 38 лет [*57]. На Вятку первые семена святой веры перенесены новгородскими поселенцами, которые в 1174 г., завладев Вятскою областью, построили в ней города и села с христианскими церквами [*58]. В Лифляндии, пока страна эта находилась под властию князей русских, с половины XII в. существовали по реке Двине русские крепости с православными церквами и обращено было (в 1209 г.) к православию несколько коренных жителей, хотя они вскоре, к сожалению, принуждены были принять латинство [*59]. В земле корельской, издавна подвластной Новгороду, крещено было в 1227 г. множество корел русскими священниками, которых отправлял туда новгородский князь Ярослав Всеволодович [*60]. Обнаружились начатки христианства между литовцами, по крайней мере, известны четыре князя литовско-новгородские, бывшие православными: Гинвил, в крещении Георгий, или Юрий, Мингайлович († 1199); сын его Борис Гинвилович († 1206); сын Бориса Василий — Рогвольд († 1223) и сын Рогвольда Глеб [*61]. Повторялись случаи обращения половцев: так, в 1169 г., когда половцы, сделав нападение на город Полонный, были отбиты и в числе полутора тысяч взяты в плен, многие из них приняли крещение в России и даже облеклись в иноческий образ, в котором и подвизались до конца своей жизни; в 1223 г. во время первого нашествия татар на землю Половецкую и Русскую многие половцы бежали в разные города России и здесь крестились; тогда же крестился один половецкий князь, по имени Батый или Бастый [*62]. Упоминает летопись о крещении в земле Суздальской некоторых евреев и болгар заботливостию великого князя Андрея Боголюбского [*63].

Какого-либо открытого противодействия и борьбы со стороны язычества святая вера уже не встречала в России. Если по временам являлись еще волхвы, то уже не с прежним характером, не как защитники древних языческих верований и враги христианства, а только как кудесники и знахари, усвоявшие себе силу чудесных врачеваний; по крайней мере, не видно, чтобы они вооружались против святой веры, как было прежде, и старались отвлекать от нее. Самое влияние их на народ, хотя продолжалось, но значительно ослабело: так, в 1227 г. новгородцы сожгли четырех волхвов на Ярославовом дворе, подозревая их в волшебстве [*64].

Глава II. Монастыри.

Высокое значение монастырей, какое приобрели они в Русской Церкви со времени основания Киево-Печерской обители, продолжалось и теперь; особенно настоятели монастырей после иерархов являются главными действующими лицами в событиях церковных, а иногда и гражданских. Но судьба самих монастырей с изменением обстоятельств Церкви и отечества немало изменилась: жизнь иноческая, которая прежде утвердилась и процвела преимущественно в Киеве и вообще в пределах южнорусских, нашла теперь для себя новое поприще в области Суздальской и других местах средней полосы России, а вместе с тем развивалась более и более в областях Новгородской и некоторых северных, ей сопредельных.

I