История русской Церкви. Том 6

Замечательно, что в то время, именно в двадцатых и тридцатых годах XVI столетия, когда наша духовная литература обогащалась трудами Максима Грека и митрополита Даниила, в ней почти не явилось никаких других новых произведений. Можно указать только на житие ярославских князей Василия и Константина, составленное по поручению местного архиепископа Кирилла между 1526 и 1533 гг. монахом Пахомием, который, впрочем, весьма неискусно воспользовался разными заимствованиями из жития ярославского же князя Феодора Черного, написанного прежде иеромонахом Антонием, да на послания старца псковского Елеазарова монастыря Филофея, два к государеву дьяку Михаилу Мунехину, служившему в Пскове, и одно к самому государю великому князю Василию Иоанновичу. В послании к Мунехину, написанном по случаю свирепствовавшей (1522) в Пскове моровой язвы, Филофей укоряет местные власти за то, что они, принимая меры против язвы, запрещали священникам приходить к больным для исповедания их и причащения Святым Тайнам, и говорит, что душа каждого человека дороже всего мира и для спасения ее сходил на землю Сам Сын Божий; что казням Божиим противиться не должно и суетно, что, и наказывая нас. Господь заботится о нас и дает заболевающим возможность покаяться пред смертию и сподобиться Святых Тайн; что и другие царства и города подвергались казням Божиим, каковы наводнения, землетрясения, нашествия варваров, и что посреди таких посещений Божиих мы не должны роптать, напротив, должны переносить их с терпением и благодарностию, должны прийти в себя, покаяться и обратиться к Богу всем сердцем. Другое послание к Мунехину написано Филофеем по вызову самого Мунехина. Известный Николай Немчин, с которым столько боролся Максим Грек, написал Мунехину, что в 1524 г., по астрономическим наблюдениям, должен совершиться великий переворот, или "пременение", не только на Земле, но и на Солнце, и на Луне, и во всем мире. И вот, по поводу этого-то предсказания Мунехин и просил себе вразумления у Филофея. Старец отвечал: "Всякая тварь, как учит Божественное Писание, обновляется и обращается откуда произошла - Духом Святым, а не от звезд это бывает. Звезды и планеты не имеют ни чувства, ни жизни, даже движутся не сами собою, а переносятся с места на место невидимыми ангельскими силами, которые потому и называются служебными духами. Толки о влиянии звезд и планет на жизнь, действия и судьбу человека, о злых днях и часах суть "кощуны и басни", ведущие свое начало от халдеев. Если бы Бог сотворил злые дни и часы, за что стал бы Он и мучить грешных? Он Сам был бы виновен в том, что народил человека злого. Равно не от звезд происходят перемены в странах и царствах, а от вседающего Бога, Который за благочестие возвышает их и утверждает, а за грехи предает на разорение, как и предал девяносто лет назад царство Греческое за то, что греки "предали православную веру в латинство" (на Флорентийском Соборе). Не должно, однако ж, удивляться и верить латинянам, когда они говорят: "Наше царство Римское неподвижно пребывает; если бы мы неправо веровали. Господь не благоволил бы к нам". Они воистину суть еретики, своею волею отпавшие от православной веры, особенно чрез опресночное служение. Если стены их великого Рима не пленены, зато души их пленены от дьявола "опресноков ради". А Греческое царство хотя взяли агаряне, но они веры не повредили и не принуждают греков отступать от веры. При этом автор довольно подробно опровергает учение латинян об опресноках и подтверждает православное учение об употреблении квасного хлеба в таинстве Евхаристии. Наконец, обращаясь к своему отечеству, старец говорит: теперь во всей поднебесной один православный христианский царь - государь русский, и святая Вселенская Церковь вместо Рима и Константинополя сияет светлее солнца в Москве. Два Рима пали, третий - Москва - стоит, а четвертому не быть. Все христианские царства пришли в конец и сошлись в одно царство нашего государя; все христианские царства "потопишася от неверных", только царство одного нашего государя благодатию Христовою стоит. Подобает царствующему великому князю держать это с великим опасением и обращением к Богу и уповать не на золото и богатство исчезающее, но на дающего все Бога. А звезды не могут ничего ни прибавить, ни отнять. Все эти мысли о падении первого и второго Рима и всех христианских царств и о высоком значении Москвы и царства Русского, равно и самое наставление великому князю бояться Бога и уповать не на золото и богатство, а на Бога Филофей повторяет почти теми же словами и в начале своего послания к великому князю Василию Иоанновичу. И затем убеждает князя исполнить, в частности, еще три заповеди: а) позаботиться, чтобы все в России право возлагали на себе крестное знамение; б) наполнить соборные церкви епископами, да не вдовствует святая Божия Церковь, и не обижать, как завещали прежние князья, церквей и монастырей относительно их имущества и в) искоренить в православном царстве Русском "горький плевел" - содомский грех, который умножился не только между мирскими людьми, но и другими. В заключение старец умоляет князя щедротами Божиими переменить скупость на щедрость, немилосердие на милость, утешить плачущих и вопиющих день и ночь, избавить обидимых из руки обидящих и, повторив мысль, что все царства христианские сошлись в одно царство Русское, что два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не быть, снова умоляет великого князя внимать себе Господа ради и с помощию Его устроять благочестиво свое царство.