История русской Церкви. Том 8

Здесь мы должны сказать о двух новостях, касавшихся нашей высшей иерархии. Доселе, сколько известно, право подаванья архиерейских кафедр король усвоял исключительно себе. Теперь в первый раз мы видим это самое право, по крайней мере по отношению к Пинской и Туровской кафедре, в руках королевы Боны. По смерти Пинского владыки Вассиана архимандрит пинского Лещинского монастыря Макарий просил королеву предоставить ему Пинскую епархию. И Бона издала грамоту (7 мая 1552 г.), в которой, называя владычество Пинское и Туровское своим подаваньем и ссылаясь на свидетельство своего пинского старосты Станислава Фальчевского об архимандрите Макарии как о человеке достойном и наученном, объявляла, что дает ему держать это владычество "до живота его", как держали прежние владыки. И Макарий действительно сделался затем епископом Пинским и Туровским. Другое нововведение сделано было самим митрополитом. Все прежние наши Западнорусские митрополиты имели у себя только наместников в разных местах своей обширной епархии. Митрополит Макарий II, как мы видели, согласился возвести одного из своих наместников, именно Галицкого, на степень епископа, своего викария. Но, не довольствуясь этим и, может быть, по своей старости и дряхлости нуждаясь в ближайшем помощнике, митрополит избрал для себя и поставил еще другого викарного архиерея, Макария Евлашевского, которого и держал при себе. Время избрания этого епископа неизвестно, но он оставался в звании викарного и без епархии до 1558 г.

Один священник Луцкой епархии по имени Тимофей, занимавший прежде место при Воскресенской церкви в Луцке, поведал митрополиту, что он взял себе церковь Святой Троицы в селе Клевани, имении князя Ивана Чарторыйского, луцкого старостича, но владыка Луцкий Феодосий возбраняет ему, Тимофею, отправлять службы в той церкви, не желая, чтобы он находился в имении князя. Митрополит послал Феодосию грамоту (22 февраля 1548 г.), в которой, преподавая ему свое благословение, напоминал владыке, чтобы он не возбранял священнику Тимофею служить службы в Троицкой церкви, находящейся в имении князя Чарторыйского, и оказывал князю внимание во всем. Знак, что митрополит не с Собором только, а единолично имел власть делать своим епископам напоминания и указания.

Игуменья витебского Пречистенского монастыря Мариамна принесла жалобу Полоцкому архиепископу Герману на священника Пятницкой церкви в Витебске Иосифа Жижчика, родного брата покойного ее мужа Льва Жижчика. Сущность жалобы состояла в том, что когда Лев Жижчик, приближаясь к смерти, составил в присутствии добрых людей свою "духовницу" (духовное завещание) и в ней отказал третью часть своих земель, отчинных и купленных, и всего имущества своей жене, то Иосиф Жижчик, внезапно явившись, вырвал ту духовницу из рук написавшего ее священника духовского и разорвал, переписать ее не допустил и по смерти брата завещанную им жене третью часть всего имения взял себе. Важность, впрочем, здесь не в самой жалобе и не в приговоре суда, обязавшего священника Иосифа Жижчика отдать игуменье все завещанное ей мужем, но в том, что архиепископ в своей судной грамоте подробно перечислил членов суда, с которыми он разбирал настоящее дело. "При нас, - говорит святитель, - находились тогда наши духовные: архимандрит петровский Иона, игумен пятницкий Кондратий, игумен Вознесенский Ферапонт, и крылошане соборной церкви святой Софии, и священники - сретенский Иларион, косьмодемьянский Григорий, рождественский Симеон, троицкий Петр, благовещенский Симеон, дмитриевский Андрей, и бояре господарские земли Полоцкой: князь Михаил Соколинский, пан Иван Володкович, пан Иван Стрижевский и пан Матвей Николаевич, господарский дворянин". Отсюда видно, что в состав духовного епархиального суда входили: а) настоятели некоторых монастырей епархии - священноиноки и б) крилошане соборной церкви, священники городских церквей, составлявшие при кафедральном соборе архиерейский крылос. Таким образом, уясняется для нас тот самый состав епархиального правления и суда, на который указали сами литовские иерархи на Виленском Соборе 1509 г., когда выразились: "Аще не престанет (священник, удаленный от своего места за бесчиние), тогды нам соборне с нашим крылосом, с священноиноки и с попы, таковому безчиннику не велети священствовати" (правило 7). Можно думать, что крилошане были постоянными членами епарального правления и суда при каждом архиерее, а священноиноки и попы-некрилошане бывали членами, временно приглашавшимися в заседания этого правления и суда. Что же касается бояр господарских, или королевских, то они присутствовали в настоящем случае на духовном суде, вероятно, потому, что хотя оба судившиеся между собою были лица духовного звания, но предмет суда - тяжба о наследстве - подлежал суду светскому, по литовскому Статуту (раздел VIII).