История русской церкви (Том 8)

4. оставляем две главнейшие школы, одну в Вильне, другую во Львове, при церковных братствах под верховною властию митрополита, а все иные, малые, школы, основанные в подрыв этим братским школам, не должны существовать; только для помочи священникам дозволяется при каждой церкви иметь и обучать двух-трех детей;

5. утверждаем типографии согласно с определением Собора 1591 г., но с условием, чтобы в епархии митрополита ничего не печаталось и не издавалось без его воли, равно как и во Львове, а в епархиях епископов - без воли епископов;

6. признаем справедливою мысль, чтобы митрополит и епископы посылали своих уполномоченных на сеймики для участия в избрании кандидатов на архиерейские вакансии, и будем стараться, чтобы на то последовало разрешение короля. Под этою соборною грамотою из архиереев подписались только митрополит и Ипатий Потей, а Кирилл Терлецкий не подписался, хотя и он поименован в начале грамоты, и неизвестно, было ли впоследствии утверждено изложенное в ней постановление.

Из этой же соборной грамоты узнаем, что число церковных братств тогда очень увеличилось. На Соборе, по свидетельству ее, вместе с духовенством присутствовали послы от братств не только нам уже известных, виленского, львовского, брестского, но и бывших доселе неизвестными: красноставского, гольшанского, Городецкого, галицкого, бельского и "многих" других. Самое младшее из них было братство бельское, которое хотя уже образовалось, но получило благословение от своего епископа только после Собора. В своей благословенной грамоте от 29 июня Ипатий Потей дозволял этому братству принять чин и порядок братств львовского и виленского, отдавал братству бельскую соборную церковь святого Богоявления со всем имуществом, разрешал построить при церкви школу, больницу, гошпиталь, избирать для своей церкви священников и для школы учителей, предоставлял братству внутреннее самоуправление и грозил проклятием всякому, кто сделался бы соблазнителем и разорителем братства. Сохранился "реестр" лиц, вписавшихся в виленское Троицкое братство, на 1594 г., и здесь на первом месте стоит имя самого митрополита Михаила Рагозы, потом следуют имена: Федора Скумина - воеводы новогродского, Филона Кмиты Чернобыльского - воеводы смоленского и других вельможных панов и паней - Сапег, Сангушковной, Мстиславских, Соколинских, Полубенских, Масальских, Огинских и множество других лиц обоего пола разных сословий. Общее число братчиков простиралось до 368 Материальные средства этого братства также умножались. От князя Александра Полубенского оно получило в дар (1593) фольварк Судерви в Виленскем повете на содержание братских священников и школы, а у виленского купца Павла Михайловича Снипки купило (1594) за триста коп грошей дом по соседству с двумя другими, которыми оно уже владело на большой улице близ Острой брамы. Часть денег, следующих за дом, Снипка уступил своим завещанием братству, с тем чтобы оно ежегодно отпускало по три копы грошей на Троицкий гошпиталь и по две копы на росский. Но священники братства действительно терпели стеснения от виленских бурмистров и радцев, владевших Троицким монастырем. Узнав однажды, что эти священники отслужили вечерню у большого Троицкого алтаря с дозволения митрополита, бурмистры и радцы явились (24 января 1594 г.) к самому митрополиту и объявили, что он поступил вопреки их права, данного им королями на все виленские церкви и на Троицкий монастырь, а затем просили, чтобы впредь без их ведома владыка так не распоряжался, - и митрополит счел за лучшее уступить.

II