История Русской Церкви в период постепенного перехода ее к самостоятельности (1240-1589). Отдел первый: 1240-1448

Ересь или, вернее, раскол стригольников, существовавший у нас более пятидесяти лет, если считать даже только со смерти первых расколоучителей (1376–1427), без всякого сомнения, был плодом своего времени и произведением русской почвы. Это очевидно из самого учения стригольников. Они вооружались против церковной иерархии, отвергали ее, а за что? За те злоупотребления и недостатки, которые они видели в современных иерархах и вообще в духовенстве и на которые прямо указывали. Указывали на поставление по мзде, и им отвечали только, что то не мзда за поставление, а необходимые проторы при поставлении, т. е. не отвергали действительности факта, но давали ему другой смысл. А такие резкие примеры симонии, какие случались тогда в самом Царьграде при поставлении Русских митрополитов – Романа, Пимена и, вероятно, других, – примеры, оглашавшиеся по всей России и сопровождавшиеся многочисленными смутами в Русской Церкви, очень естественно могли возбуждать у нас многих и против самих патриархов. Стригольники укоряли духовных, что они за все берут и собирают большие имения, к сожалению, в подтверждение этого в Новгороде могли указывать на самих митрополитов Русских, а в Пскове – на Новгородских владык. Более всего там и здесь тяготились так называемым месячным судом, который в Новгороде производил митрополит, а в Пскове – Новгородский владыка, и теми пошлинами, какие собирались на суде, теми поборами, особенно с духовенства, какие делались по случаю приездов митрополита и архиепископа. Жители Новгорода и Пскова не раз покушались отказывать митрополиту и архиепископу в месячном суде. В 1353 г. первые жаловались самому патриарху на митрополита Феогноста и на тяжесть митрополичьих пошлин и поборов. В 1385 г., когда существовала уже секта стригольников, новгородцы написали даже и подписали клятву торжественную не принимать митрополичьего суда, а чрез семь лет отвергли и патриаршую грамоту, подтверждавшую за митрополитом Киприаном право на этот суд. Киприан положил на них анафему и отнесся к патриарху; новгородцы отнеслись также, и патриарх вновь настойчиво поддерживал сторону митрополита. Все это неизбежно вооружало новгородцев против высшей иерархии и могло служить твердою опорою для стригольников. Укоряли еще они пастырей Церкви за непорядочную и нетрезвую жизнь, и обличения такого же рода самих митрополитов – Кирилла, Алексия, Фотия, – обращенные к духовенству, иногда и к инокам, достаточно объясняют раскол стригольников и с этой стороны. Очень могло быть, что первые расколоучители, диаконы Карп и Никита, восстали против духовных властей по каким-нибудь только личным побуждениям, например вследствие неудавшейся попытки получить сан священника, на что требовали с них значительной платы, или вследствие какого-либо наказания от местного архиепископа. Но что лжеучение их нашло сочувствие в народе, что они приобрели себе последователей и в Новгороде, и Пскове, что раскол их продолжался более пятидесяти лет, несмотря на все меры против него, – все это осталось бы непонятным, если бы те злоупотребления и недостатки, на какие они указывали в современном духовенстве, действительно не существовали. В Новгороде и Пскове, по крайней мере, некоторые из этих недостатков, может быть, чувствовались даже более, нежели где-либо, оттого раскол стригольников там и привился. А притом самый дух этого раскола, состоявший в противлении властям духовным, так гармонировал с общим духом вольности и своеволия, которым издавна отличались псковичи и особенно новгородцы.

Глава III Монастыри