История Русской Церкви в период постепенного перехода ее к самостоятельности (1240-1589). Отдел второй: 1448-1589

Доселе мы указали ряд житий, которые составляемы были под большим или меньшим влиянием митрополита Макария, то по его вызову и поручению, то по его благословению, то по требованию обстоятельств, преимущественно от него же зависевших. Но в то же время писались или дополнялись у нас и другие, правда немногие, жития, по-видимому, совершенно независимо от влияния Макария, а только по силе господствовавшего направления в нашей литературе и господствовавшей страсти к составлению житий, которая, однако ж, и возбуждена была и поддерживалась все тем же святителем. Так, хотя в 1546 г. по благословению Макария уже написано было житие преподобного Иосифа Волоколамского епископом Саввою, вскоре за тем составлены были еще два жития того же преподобного: одно краткое в виде надгробного Слова – племянником Иосифа иноком Досифеем, другое обширное – неизвестным, но близко знавшим преподобного Иосифа. Первое передает любопытные известия о родителях Иосифа и его детстве, хотя не отличается точностию; в последнем находим новые сведения об Иосифе, которых нет ни у Саввы, ни у Досифея, и некоторые важные известия для истории вообще нашей Церкви. Равным образом, хотя после Собора 1547 г. описаны были и житие и чудеса святого Александра Невского по поручению Макария, чрез несколько времени псковский пресвитер Василий составил новое житие этого князя без чудес, крайне неудачное, исказив здесь древнюю известную повесть о нем своим многословием и особенно своими заимствованиями то из Пахомиева сказания о князе Михаиле Черниговском, то из Антониева жития князя Феодора Ярославского, вовсе не относящимися к святому Александру. В 1555 г. тот же пресвитер Василий по просьбе братии Крыпецкого монастыря описал жизнь преподобного Саввы Крыпецкого, а также открытие его мощей, бывшее в предшествовавшем году, и многие чудеса его на основании рассказов свидетелей-очевидцев. Около того же времени или немного прежде игумен Покровского чухломского монастыря Протасий (упоминается в одной грамоте 1551 г.), будучи сам свидетелем чудес, совершавшихся от мощей преподобного Авраамия Чухломского, составил житие этого преподобного, воспользовавшись какими-то «ветхими и издранными» записками о нем, отыскавшимися в обители. В 1548 г. житие Соловецких чудотворцев дополнено при игумене Филиппе описанием целого ряда новых чудес, совершенных ими, а чрез десять лет (в 1558 г.) точно так же дополнено Пахомиево житие преподобного Сергия Радонежского описанием новых его чудес. При таком общем настроении к жизнеописаниям святых, при множестве появлявшихся частных биографий угодников Божиих были попытки и более общего характера. Племянник преподобного Иосифа Волоколамского, написавший ему надгробное Слово, инок Досифей составил около половины XVI в. опыт Патерика, как сам называет свое сочинение, в котором соединил повести, рассказы, изречения и беседы Пафнутия Боровского, Иосифа Волоколамского и их учеников или вообще то, что слышал от них и сам видел в их обителях. А инок суздальского Спасо-Евфимиева монастыря Григорий написал похвальное Слово «на память всех святых русских, новых чудотворцев» – попытка, очевидно вызванная Соборами 1547–1549 гг.

Литературное движение и направление, возбужденные митрополитом Макарием, продолжались и после его смерти, до самого конца настоящего периода. Главным, любимым, почти исключительным родом сочинений оставались у нас жития святых вместе с похвальными им Словами. Но прежде, нежели скажем об этих житиях последующего времени, обратимся к сочинениям других родов, появившимся еще во дни Макария или вскоре после его смерти и заслуживающим наше внимание.