История русской церкви

Но переговоры, которые одновременно вела с правительством Москва, увенчались большим успехом и оказались на пользу всей поповщине в целом. Неудачи с исканием архиерейства в XVIII в. заставили рогожцев оставить эти попытки; все хлопоты они направили на то, чтобы упрочить за собой право принимать беглых попов. Архиерейская власть им нужна была не столько для отправления культа, сколько для поставления его совершителей. Но если таковые будут в изобилии и без всяких препятствий приходить из синодской церкви, то культ будет совершаться непрерывно и архиерейская власть не нужна. Поэтому вслед за Москвой по ее сигналу засыпали правительство просьбами о дозволении иметь беглых попов, строить часовни и совершать культ все другие влиятельные общины, зависевшие от Рогожского кладбища. Александровское правительство, прислушивавшееся в первые десятилетия XIX в. к голосу буржуазии, пошло навстречу этим домогательствам. Сначала, между 1803 и 1818 гг., оно выдавало разрешения получать попов с Иргиза отдельным общинам. Первым получил такое разрешение Городец, затем ярославские, пермские, владимирские и западносибирские общины; попы, отправлявшиеся с Иргиза в другие общины, получали от саратовского губернатора официальные паспорта, в которых даже именовались священниками. Эти разрозненные меры были объединены и расширены: в 1822 г. 26 марта были высочайше утверждены «секретные» правила «о попах и молитвенных домах старообрядцев». Правилами предписывалось не разыскивать и оставлять у раскольников беглых попов, если последние не сделали никакого уголовного преступления, и поручить таким священникам /322/ «для порядка» вести метрики и представлять ежегодно метрические ведомости гражданскому начальству; новых церквей и часовен строить не дозволять, о старых же «не входить ни в какое рассмотрение и оставить их без розыскания». Эта победа давала некоторое легальное положение; но, когда уральские старообрядцы вздумали воспользоваться новыми правилами, чтобы открыто организовать приходы и совершать открыто культ, местные власти сейчас же возбудили дело об оказательстве, сам Рязанов попал в тюрьму. Правила, очевидно, носили не столько характер закона, сколько циркулярной инструкции, и практика их выполнения всецело зависела от «местных условий», т. е. от степени влиятельности местных общин и степени стремительности местного начальства. В Московской, Тверской, Калужской, Саратовской, Черниговской губерниях попов и часовни дозволяли, а в других губерниях арестовывали попов и запечатывали часовни. Как ни ограниченна была эта победа, но и ею не пришлось долго пользоваться. Александровские дни прошли, и настала николаевская эпоха — эпоха окончательного расшатывания крепостнического государства. Напрягая последние силы, оно объявило жестокую борьбу всем враждебным элементам. Старообрядчество, как организация торгово-промышленного капитала, тянулось к участию в политической власти и было среди противников крепостнического строя огромной и влиятельной силой. По официальным сведениям, в начале царствования Николая I было в России 627 721 душа раскольников (1827 г.); но эту цифру надо увеличить по крайней мере втрое или вчетверо, чтобы получить действительную цифру, ибо в списки вносились только потомки тех раскольников, которые в XVIII в. были записаны в двойной оклад, а цифры официальных списков десятки лет оставались неизменными и даже иногда уменьшались, так как уменьшение раскола свидетельствовало о служебном усердии полиции. Тотчас по вступлении на престол Николая I началась энергичная борьба правительства с расколом, цель которой, по официальному заявлению, заключалась в следующем: постепенно уничтожить раскол, действуя так, чтобы наличные раскольники дожили свой век, а новых не было. Правительственные мероприятия лились как из рога изобилия, не останавливаясь ни перед чем, даже перед «священным правом собственности»; с точки зрения правительства, раскольники были вполне аналогичны военным дезертирам как люди, самовольно /323/ ушедшие из господствующей церкви и потерявшие в силу этого часть гражданской правоспособности.