История русской водки от полугара до наших дней

Практически тот же текст, что и у В. З. Григорьевой, только мы видим, что в оригинале у Герберштейна стоит слово «aqua vitae». В те времена, да и в последующие aqua vitae означало и означает до сих пор «крепкий спиртной напиток, полученный методом дистилляции». В 1908 году, когда А. И. Малеин делал перевод «Записок о Московии», слово «водка» в русском языке означало практически то же самое — крепкий спиртной напиток вообще. Так что к переводчику никаких претензий быть не может. Откуда ему было знать, что через 28 лет в 1936 году произойдет очередная смена значения этого слова и из расширительного «крепкие спиртные напитки» термин перейдет в узкое понятие «спирт, разведенный водой и пропущенный через уголь». Так что единственный вывод, который можно сделать из сочинения Герберштейна, это то, что в Московии в его времена пили крепкий спиртной напиток, полученный методом перегонки. И уж совершенно точно этот напиток не мог иметь ничего общего с современной водкой.

Что же касается Паоло Джовани, то там все обстоит гораздо хуже. Автор книги с длинным названием «Посольство от Василия Иоанновича, Великого князя Московского, к папе Клименту VII», из которой взята вышеприведенная цитата, никогда не был в России и свой труд написал, основываясь на рассказах русского посла Дмитрия Герасимова, прибывшего к папскому двору в 1525 году Кстати, непонятно, откуда взялось это имя Паоло Джовани. Практически во всех источниках он упоминается под именем Паоло (Павел) Иовий Новокомский. Так что же, по словам Дмитрия Герасимова, московиты употребляли в качестве хмельных напитков? Давайте приведем еще раз цитату, упомянутую В. З. Григорьевой:

«Сверх сего употребляют они (жители Московии. — В. Г.) также, подобно немцам и полякам, пиво и водку, которые выгоняют из пшеницы, ржи и ячменя. Эти два напитка подаются непременно на каждом пиру. Последний имеет силу вина и приводит в опьянение того, кто пьет его в большом количестве».

А теперь приведем этот же текст на языке оригинала, написанного на средневековой латыни:

«Populus vero medonem bibit, ex melle lupulisque decoctum, quod picatis in cadis veterascit, et ex antiquitate nobilitatem adsequitur. In usu quoque sunt birra atque cervisia (курсив автора), sicuti apud Germanos Polonosque videmus, quae ex tritico, zeaque vel ordeo decoctis, omni convivio circumferuntur. Hanc quadam cognata cum vino potestate, largius compotantibus ebrietatem inducere adfirmant»[164]

Конечно, в наше время мало найдется людей, способных самостоятельно перевести этот текст, но, даже не понимая этого языка, попробуйте найти знакомое слово «vodka». Не мучайтесь — не найдете. Этим словом М. Михайловский в 1836 году перевел слово «cervisia». Почему М. Михайловский употребил слово «водка», нам уже никогда не узнать, но то, что это является откровенной отсебятиной, не вызывает никакого сомнения. Классические словари всех времен и народов дают для «cervisia» значения «пиво, брага, квас», то есть напитки, получаемые естественным брожением. Так что же Паоло Джовани (Иовий) имел в виду под словом «cervisia»? Пиво отпадает, так как для него он употребил совершенно однозначный термин «birra». Остается квас и брага. Но автор пишет, что «последний имеет силу вина и приводит в опьянение того, кто пьет его в большом количестве». Квас, хотя и бывал в хмельном исполнении, скорее всего, для этого слабоват. А вот брага подходит идеально, так как по своей крепости она ближе всего к виноградному вину и «привести в опьянение» для нее труда не составляет.

Таким образом, при правильном переводе получается, что жители Московии употребляют «подобно немцам и полякам, пиво и брагу, которые делают (М. Михайловский, употребив слово „водка“, автоматом поставил слово „выгоняют“) из пшеницы, ржи и ячменя». А это означает ни много ни мало то, что труд Паоло Джовани в качестве доказательства употребления на Руси водки (и вообще крепких спиртных напитков) должен быть просто исключен из научного оборота.

Вот такие казусы происходят даже с серьезными исследователями, слепо доверяющими переводчикам и не пытающимися осмыслить приводимые ими термины в контексте исторической действительности.