История руссов. Славяне или норманны?

Был ли третий кандидат «от Козар» славянином? Весьма вероятно, ибо трудно себе представить, чтобы новгородцы были заинтересованы в получении князя иного языка, иной веры, иных обычаев и т. д. Ведь от князя прежде всего требовалось понимание людей и обстоятельств. Без знания языка это вещь невозможная. Предположение, что новгородцы предполагали пригласить чужую династию, совершенно отпадает. Не только в Новгороде, но и во всей Европе этого не практиковалось, ибо приглашение чужой династии совершалось уже в те времена, когда феодализация Европы достигла высокой степени развития, поэтому приглашение чужого было совершенно преждевременным и недозрелым плодом.

Другое дело, если кандидат оказывался из царства хазар. Здесь знания и опытность культурного человека сочетались с возможностью полного понимания обеими сторонами друг друга. Что же касается того, что славяне были многочисленны и влиятельны в царстве хазар, мы имеем огромное количество прямых и косвенных данных.

Эти факты, ложно интерпретированные, питали теории существования Крымской Руси, Хазарской Руси, Тьмутороканской Руси и т. д. Наконец, если обращались к хазарам sui generis, то естественно было просить идти на княжество одного из представителей хазарской династии, а это заключало в себе явную опасность того, что хазары вообще сядут новгородцам на шею. Новгородцы же и другие соседние племена, часть из которых даже соседила с хазарами, нуждались не в поработителях, а в князе, который судил бы «по правде». Новгородцам нужен был культурный, дельный, посторонний славянин, который мог бы со знанием дела разрешать их споры справедливо и беспристрастно.

Как же мог быть беспристрастным князь-хазарин, который в разборе дела целиком полагался бы на переводчиков?

Норманисты, принимающие возможность приглашения в Новгород князя неславянина, показывают ясно, что они не понимают того, для чего приглашали князя, а ведь сказано: «иже бы володел нами и судил по праву».

Значит, князь должен был знать это право, уметь читать и уж обязательно в совершенстве понимать, что говорят спорящие стороны. Посылать же за море за чучелом, которое могло только хлопать ушами, могли только норманисты, а не новгородцы, ибо новгородцы были живыми людьми, с их практическим здравым смыслом, а не кабинетными мыслителями, изобретающими химеры.

Четвертым обсуждавшимся кандидатом был «от Варяг». Не следует забывать, что какого-то «Варяжского» государства тогда вообще не существовало. Под «варягами» летописи разумели не только племена Прибалтики, но и англичан (о чем летопись говорит совершенно определенно). Более того: есть основания думать, что под «варягами» летописи вообще разумели западных иностранцев. Как «немцем» называли впоследствии всех иностранцев, будь то испанец, француз, итальянец, немец и т. д., так и в летописях «варяг» имело широкое расплывчатое значение.

Об апостоле Андрее в летописи сказано, что он «поиде в Варяги и приде в Рим». Не останавливаясь здесь за неимением места на подобных примерах, укажем, что отправиться к «варягам» вовсе не означало отправиться к прибалтийским германцам, наконец, и в Прибалтике существовали другие племена: славяне, финны, литовцы и т. д., также входящие в это понятие.

Принимая во внимание все вышесказанное, мы можем с уверенностью думать, что послы новгородцев пришли к единоплеменникам славянам, а не к совершенно чужим и чуждым людям, с которыми они и объясниться как следует не умели.

Заметим также, что все четыре кандидата принадлежали к тем странам, где жили славяне. Если бы новгородцы нуждались в династии, то гораздо более смысла имело обратиться к римлянам, грекам, к арабам, т. е. к государствам, доминировавшим в тогдашнем мире, — этого новгородцы не сделали и даже этой возможности не обсуждали.

С другой стороны, замечательно то, что перечислены все видные славянские племена или группировки их, о второстепенных — поляках, моравах, чехах и т. д. — летопись не упоминает, хотя и отлично их знает. Отсюда ясно, что новгородцы искали чего-то выше среднего и выше того, что они сами имели.

Мы не знаем, какие соображения перевесили в сторону прибалтийских славян-варягов, но выбор пал именно на них.

Здесь уместно будет остановиться на пункте, совершенно упускаемом норманистами (а в особенности проф. Г. Вернадским, USA, считающим, что Русь — это шведы). Перечисляя племена «варягов», летописец говорит, что посланцы отправились к Руси, значит, Русь — это не шведы, не урмане (норвежцы), не готы (жители острова Готланда) и не агняне (англичане), а из группы варягов, которых летописец объединяет в группу «иные».

Поэтому каждый логически мыслящий человек, еще в том году, когда русская летопись попала в руки современного историка, т. е. приблизительно с Петра I, без всяких дальнейших изысканий в области истории, археологии, языкознания и т. д., должен был прийти к одному выводу: Русь надо искать либо у прибалтийских славян, либо у датчан, ибо только они (исключая некоторые прибалтийские племена, никогда не игравшие роли в истории) могли быть этими «иными» варягами.