История руссов. Варяги и русская государственность

На все эти поездки требовалось немало времени и было связано также с сезоном (Днепр замерзает на 2–3 зимних месяца, сухопутное же путешествие было гораздо более длительным и опасным). Возможно, что и самые переговоры были гораздо сложнее, мы наметили только самый простой вариант их.

Во всяком случае, еще 4 апреля 988 года, император Василий II, опубликовывая декрет против чрезмерного количества монастырей и монахов, считал свое положение очень тяжелым.

Так как войско Владимира при самом благоприятном ходе дел могло доставиться только Днепром, то раньше конца мая — начала июня 988 года оно прибыть на помощь Василию II не могло.

Действительно, ряд историков, в том числе и летописец Армении, Стефан Таронский, указывает, что помощь Владимира прибыла в 988 году, и битва при Хрисополе состоялась в середине этого года. Однако Шлюмберже относит эту битву к февралю — марту 989 года, что нам кажется более вероятным.

В самом деле, если битва при Хрисополе состоялась в середине 988 года, почти немедленно по прибытии руссов, то что делали противники до 13 апреля 989 года, когда разыгралось окончательное сражение при Абидосе? Ведь расстояние между обоими пунктами не слишком-то значительно.

Между тем, приняв во внимание и мнение Шлюмберже, мы получим весьма логическую картину, если допустим битву при Хрисополе в феврале — марте 989 года. Всё тогда развивается естественно и последовательно.

С прибытием руссов Василий II немедленно предпринял наступление, внезапно атаковал часть армии Варды Фоки и разбил ее наголову (все главные военачальники противника были взяты в плен и казнены).

Далее, согласно с некоторыми авторами, «после победы при Хрисополе Василий II возвратился в Константинополь, чтобы подготовиться к решительной борьбе против Варды Фоки». Немножко, конечно, странно звучит выражение «возвратился», когда речь идет о другом береге Босфора, но, конечно, разгромив одну армию Фоки, нужно было приготовиться в поход и против самого Фоки, посадить армию на суда и т. д. Совершенно очевидно, что надо было пользоваться плодами победы, а не дать врагу собраться с силами. Высадка армии Василия состоялась при Лампсаке, а затем 13 апреля 989 года разыгралось окончательное сражение при Абидосе.

Таким образом, логика вещей говорит за то, что между первой и второй битвой прошло максимально 2 месяца. Если же мы примем первое сражение при Хрисополе состоявшимся в середине 988 года, то 9 ½ месячная подготовка для окончательного похода оказывается совершенно невероятной (доставиться морем, например, из Царьграда в Лампсак требовало всего нескольких дней).

Если мы примем положение Шлюмберже, то станет понятным и возможность сложных переговоров между Византией и Русью, т. е. неоднократного посещения греческими послами Киева.

Интересную подробность находим мы у Якова Мниха под 988 годом, что Владимир на другое лето по крещении «ходи к порогам». Здесь нельзя не остановиться на махинациях Баумгартена вокруг этой фразы — он переводит эту фразу так: «…Vladimir alla aux cataractes», и добавляет в скобках «(passa par les cataractes)» (р. 72.).

Из русского текста ясно видно, что Владимир только ходил к порогам, т. е. достигал их, и вернулся. Баумгартен переводит правильно: «alla aux cataractes» («отправился к порогам»), но тут же добавляет фальшивое: «passa par les cataractes», т. е. «прошел через пороги»: это уже означает, что Владимир ходил куда-то за пороги. Всё это недобросовестная выдумка Баумгартена, и, что характерно, на стр. 79 он уже говорит не «aux cataractes» («к порогам»), но «passa la seconde année par les cataractes» («прошел на второй год через пороги»). Это пример иезуитского метода Баумгартена: слегка, по маленьким кусочкам удаляться от истины, пока не достигнет нужной ему лжи.

Баумгартен постепенно идет еще дальше: раз Владимир «прошел через пороги», значит, он не возвращался в Киев до момента взятия Корсуня, крещения и т. д. Всё это сплошная выдумка.

Выражение «ходил к порогам» имеет совсем иное значение. Летописец отметил самый факт хождения к порогам, но с какой целью туда ходил Владимир, осталось летописцу неизвестным. Совершенно очевидно, что это не был военный поход, например, на печенегов, — об этом было бы сказано. Какой же смысл был для Владимира в посещении совершенно пустых, никем не населенных порогов? Ответ совершенно ясен: отправив свое войско в Царьград на помощь грекам, Владимир стал дожидаться выполнения договора и со стороны греков, т. е. присылки Анны. Так как в районе порогов печенеги всегда устраивали засады, то Владимир вышел к порогам, чтобы встретить царевну Анну, оказать ей должный почет и вместе с тем обезопасить ее. Его поход был, так сказать, дипломатический; кроме того, из истории мы знаем случаи, что князь Руси (Изяслав) посылал своего сына туда же встречать его будущую мачеху, ехавшую из Греции.

Поскольку поход был «дипломатический», смысл его остался летописцу неизвестным.