История рыцарей Мальты. Тысяча лет завоеваний и потерь старейшего в мире религиозного ордена

Через два года после того, как рыцари заняли Родос, произошло сражение, никак не связанное с мусульманами. Оно вошло если не в историю, то в легенды. Рыцарь из Прованса Дьедонне де Гозон убил дракона. В долине под горой Святого Стефана, немного южнее города Родос, устроил свое логово дракон и, как и следует представителям его вида, начал охотиться на местное крестьянство, в первую очередь на деревенских девушек. Многие рыцари в то или иное время выходили на бой с драконом, но все погибали, и великий магистр строжайше запретил сражаться с чудовищем. Дьедонне де Гозон, однако, был полон решимости избавить остров от этой страшной угрозы. Он построил модель чудовища, основанную на описаниях тех людей, которые его видели. Кроме того, он соответствующим образом натаскал собак, намереваясь убить дракона лично, пока собаки отвлекут его внимание. Решив, что подготовка завершена, Дьедонне выехал на равнину. Дракона он обнаружил в логове и убил его. За непокорность его исключили из ордена. Это решение вызвало такой яростный протест, что рыцарь был восстановлен в ордене. Какова бы ни была подоплека истории (вполне возможно, на равнине у озера поселилась крупная рептилия или даже нильский крокодил), существование Дьедонне де Гозона не подвергается сомнению. Он неоднократно упоминается в архивах ордена как «убийца дракона». А в 1346 году он стал великим магистром.

Однако драконом, который занимал умы рыцарей на протяжении будущих веков, была растущая сила турок, приближавшихся с Востока, всегда считавшегося домом драконов. Через два года после того, как рыцари утвердились на Родосе, орден столкнулся с первым вызовом со стороны этого грозного врага. И вызов был на море. Турецкая эскадра из двадцати кораблей напала на Аморгос, самый восточный остров Кикладского архипелага. Аморгос находится в сотне миль к северо-западу от Родоса, так что, на первый взгляд, турки вовсе не посягали на острова, которые были под контролем рыцарей. Но с другой стороны, он находился только в пятидесяти милях к востоку от Коса. Турецкая оккупация Аморгоса стала бы угрозой не только для Коса, но и для Калимноса и Дероса, северных бастионов маленькой империи рыцарей. Возможно, турки не имели намерения утверждаться на Аморгосе, хотя там была удобная гавань, а стремились только к грабежу и насилию (женщины Аморгоса славились своей красотой еще с классических времен). Фульк де Вилларе тем не менее увидел прямую угрозу внешней обороне Родоса и немедленно отправил флот ордена на север. В последовавшем бою флот турок был разбит. Они потеряли почти все свои корабли и людей. С той поры по Эгейскому морю распространилась весть, что на море появилась новая могущественная сила. На небольших удаленных островах, которые раньше защищал византийский флот, у жителей появилась надежда, что они не всегда будут страдать от набегов пиратов. Крест святого Иоанна теперь распростерся над темным, словно вино, морем.

В том же году рыцари вместе с флотом короля Кипра одержали верх над оттоманским флотом в проливе между островом Самос и знаменитым древним городом Эфес. Все, что было совершено всего лишь за два года обоснования ордена на Кипре, указывает на всю серьезность, с которой рыцари относились к своим обязанностям, и на их удивительную действенность. И все же, возможно, поскольку арена их деятельности была слишком далека от Европы, многие принцы, папы и прелаты жаловались, что орден стал слишком могущественным, а добра делает мало.

Папы взирали жадными глазами на богатства ордена, и после уничтожения тамплиеров всегда находились те, кто желал краха ордена. На этой политической сцене могущество и влияние членов ордена в Европе продолжало расти.