История рыцарского вооружения

К середине XV века большинство рыцарей уже не носили сюрко, однако до нашего времени дошло несколько интересных изображений, на которых воины носят то, что условно можно было бы назвать «национальными знаками отличия». Это мог быть кусок ткани, выкроенной в форме перевернутой буквы «Т» и закрепленный на кирасе спереди^{186}. При этом доспехи, и особенно шлемы, вошло в обычай обтягивать дорогими тканями, в том числе и с вышивкой золотой нитью и украшениями из драгоценных камней. Известны также случаи, когда поверх «белых доспехов» рыцари носили плащ табар, имевший вид короткой накидки; табар мог покрываться геральдическими эмблемами, а мог быть и просто изготовлен из красивой и дорогой ткани.

В Италии носить такой плащ вместе с доспехами превратилось в моду, причем настолько характерную, что на картине «Св. Георгий» Антонио Пизанелло, написанной им в 1450 году, святой не только изображен в итальянских доспехах с массивными наплечниками, но и одет именно в такой плащ, получивший в Италии название «джорния»^{187}. На святом плащ надет таким образом, что закрывает доспехи до колен и спереди и сзади, причем наплечники закреплены поверх широких рукавов длиной до локтя. В битве при Нанси в 1476 году в таком плаще, надетом поверх дорогих миланских доспехов, щеголял герцог Бургундский Карл Смелый; в нем он, как известно, и погиб. Плащ герцога оказался в числе трофеев, добытых швейцарскими конфедератами, и сегодня его можно увидеть в Историческом музее города Берна. Он сшит из красного атласа, имеет буфы на рукавах у плеч (видимо, для большей свободы движения) и узкие прямые запястья. По мнению Д. Эджа и Д. Паддока, ничто не указывает, что этот плащ специально предназначался для ношения вместе с доспехами; впрочем, несомненно, что он является образчиком военной моды своего времени^{188}.

Первые образцы униформы

В XV веке в моду вошли стандартизированные по покрою и цветам костюмы, в определенной степени предшествующие более поздней армейской униформе. Например, во Франции в годы Столетней войны лучники, входившие в охрану короля, в 1449 году получили форменную одежду сине-бело-красного или зелено-бело-красного цветов. В том же году Карл VII въехал в Руан в сопровождении 600 воинов личной охраны, у каждого из которых на копье был атласный вымпел красного цвета с изображением золотого солнца^{189}. Что касается англичан, то у них и в XV и в XVI веках было в традиции носить на костюме красный крест св. Георга. Употреблялись и другие эмблемы, обычно нашивавшиеся спереди. При этом наряду с государственной эмблемой здесь же могли располагаться и местные — например, городские. Солдаты, посланные в 1513 году из города Кентербери для корабельной службы, носили поверх доспехов одежду с изображением корнуэлльской клуши на груди и на спине; в 1522 году воины из Шрусбери имели эмблему в виде головы леопарда, а всадники из Ковентри в 1542 году, отправленные на шотландскую границу, — вышитого на куртках слона^{190}. Разумеется, рыцари одинаковую одежду не носили из принципа. Но вот для латников, пусть и одетых в рыцарские доспехи, но рыцарями не являвшихся, одеяния, содержащие элементы униформы, были в XVI веке уже в порядке вещей.

Подобно саладу, обретшему большую популярность среди как самых знатных рыцарей, так и бедных пехотинцев, самое широкое применение нашел и еще один шлем, появившийся в Италии еще в конце XIV века, — барбют. По своей конструкции он был весьма похож на так называемый «коринфский шлем» эпохи классической Греции и обычно имел Т-образную лицевую прорезь, облегчавшую дыхание и обзор^{191}. Подобные шлемы в разных вариациях оказались очень удобными для пехотинцев и стрелков, однако использовались также и рыцарями. В частности, именно шлемом типа барбют укомплектованы итальянские доспехи 1450 года из Галереи искусств в Глазго. Широкое распространение подобные шлемы получили в Венеции, где их чаще всего использовали арбалетчики и тяжеловооруженная пехота^{192}.

В течение всего XV века итальянские оружейники произвели немало доспехов, которые, будучи итальянскими в своей основе, нередко отличались от них в деталях, которые заимствовались у германских мастеров. Влияние и торговые связи Германии и Италии, сходившиеся во Фландрии, породили там собственное производство с центрами в Антверпене, Брюгге и Брюсселе. Значительное распространение получили доспехи смешанных форм — например, подобные тому, что сегодня мы видим на картине голландского художника Фридриха Херлина «Святой Георгий и дракон» (1460 год), где всадник представлен в типично итальянских латах и шлеме салад германо-итальянского образца^{193}.