История рыцарства. Самые знаменитые битвы

Грянули ранние холода. В стане Батория царили уныние и разброд. Захватчики не рассчитывали на зимнюю кампанию – не хватало боеприпасов, нечего было есть. Хорошо хоть в конце октября подошло подкрепление из Риги. Король стал готовиться к новому штурму. Пять дней артподготовки – и на рассвете все, кто мог держать оружие, пошли на приступ. Но, едва ступив на лед реки Великой, атакующие были буквально разметаны псковской артиллерией. 5 ноября был отдан приказ – отойти в лагерь.

Началась блокада. Иван Грозный посылал в Псков отряд за отрядом, но пробиться смог только один... 1 декабря Стефан Баторий уехал в Литву, поручив Яну Замойскому сжать кольцо – и вынудить псковичей сдаться. Но сами они об этом и не помышляли. В начале января Шуйский произвел весьма удачную вылазку – убил много вельмож, захватил пленных и трофеи. За одну ночь горожане возвели деревянное ограждение – к утру перед изумленными врагами на месте брешей высилась неприступная стена. После этого в дневнике Пиотровского появилась запись: «Господи, помоги нам. Мне кажется, что мы с мотыгой спускаемся на солнце. Не так бы нам следовало идти против Пскова...»

Еще несколько штурмов – и опять неудачи. «Бояре же и воеводы псковские никоим образом не

давали литовцам взойти на городскую стену. Напротив проломного места они повелели соорудить деревянную стену с многочисленными бойницами и во многих местах установить орудия. Между каменной и деревянной стенами выкопали ров и утыкали его острым дубовым частоколом, также расположили частокол по всему пролому и в башнях. И все люди усердно готовились к отражению приступа: одни заготавливали смолу, чтобы бросать ее зажженной в неприятеля, другие варили в котлах кипяток с нечистотами, третьи готовили кувшины с порохом или сухую сеяную известь, которой можно было засыпать литовцам их бесстыжие глаза. Каждый день, а иногда и по два и по три раза в день, литовцы приступали к стенам, но всякий раз, с Божьей помощью, псковичи отбивались от них».

Тогда коварный враг замыслил взять город при помощи «лести». На стреле была пущена в город королевская

грамота со сладкими обещаниями – а вдруг кто из командования или бояр купится на них и перейдет на его

сторону? Псковичи с негодованием отвергли «лесть».

«Знай же, гордый литовский король Степане, что даже пятилетний ребенок во Пскове посмеется над тобой.

Как можно возлюбить тьму паче света, или бесчестье паче чести, или горькое рабство паче свободы?! Готовься

биться – а кто кого одолеет, то Бог покажет!» Пытались взорвать крепостные стены при помощи минных галерей, делали подкопы. «И один из камней угодил в чудотворную икону святого великомученика Димитрия Солунского и пробил доспех до самой доски. И не осталось безнаказанным столь дерзостное надругательство над чудотворным образом святого мученика Христова: в этот самый день из литовского войска прибежал во Псков перебежчик – некий Игнаш, родом русский, бывший прежде стрельцом в городе Полоцке; он и указал воеводам те места, к которым вели подкопы...»

Шли месяцы, а Псков стоял как неприступная скала.

Тогда пошли на последнюю хитрость. Отпущенный русский пленник принес Шуйскому красивый ларец. К шкатулке была приложена записка, подписанная немцем Моллером. Якобы он, состояв прежде на царской службе, хочет тайно перебежать к русским и наперед посылает ларец со своими сбережениями и ценной информацией о расположении войск...