История рыжего демона

— Как тут с ними управишься? Знаешь, за каким занятием я застала ее на прошлой неделе? Она завязывала узелки на нитях, прежде чем обрезать их. Я спросила, зачем она это делает, и что же я услышала в ответ? Что ей просто захотелось посмотреть, как отнесутся смертные к узелкам на нити своей жизни. А Клото все видела и промолчала! Ей безразлично, что там дальше происходит с нитью. Я подала заявку в Центральное Хранилище, чтобы они заменили Атропос, хотя, конечно, нам было бы тяжело с ней расстаться — ведь мы столько лет уже вместе. И, представь себе, только через неделю я получила ответ из Центрального. У них, видишь ли, имеется особое постановление государственной гражданской службы. Оказывается, только одна Атропос может выполнять эту работу; сместить ее никак нельзя, ибо это приведет к нарушению старых традиций и к тому же противоречит нескольким пунктам инструкции о порядке найма и увольнения. Как будто на свете нет вещей важнее, чем какие-то инструкции и традиции!

— Ах, — вздохнул Аззи, — я, видно, выбрал неподходящий час для визита. У вас и без меня полно хлопот, а я пришел по одному важному делу…

— Не волнуйся, дорогой, — улыбнулась ему Лахесис. — А уж о том, чтобы покинуть нас в ближайшие несколько часов, даже не мечтай. Это чайное ситечко — прелестнейшая вещица, и чай у нас закипел как раз вовремя… Итак, с чем ты к нам пожаловал?

И Аззи рассказал ей все, что знал о новой Тысячелетней войне, о весьма двусмысленных фразах в договоре, главным составителем которого, как это ни странно, являлся архангел Михаил.

— Ты не доверяешь Михаилу, — сказала Лахесис, — и в этом ты абсолютно прав. Ты же знаешь, когда дело касалось вечной борьбы двух ваших систем, он вел себя, словно одержимый. Его горячая, почти фанатическая приверженность идеалам Добра еще возросла за последнее время. Мне кажется, он не остановится ни перед чем, только бы выиграть эту войну и доказать свою правоту. Боюсь только, неосторожными поступками он навлечет на свою голову большие неприятности… Между тем эта самая оговорка насчет свободы воли может дать ему возможность повернуть дело и так и этак. Свобода воли — вещь слишком неопределенная, и истолковывают ее по-разному. Сделаешь ее предметом тяжбы — не жди от суда единодушного и скорого решения. Возможно, он заранее кое-что рассчитал и хочет использовать эту неоднозначную формулировку в своих целях — не важно, будет ли участвовать в задуманном эксперименте подлинный Фауст или его двойник… Желала бы я знать, как сможет Ананке судить мотивы поступков того, кто будет находиться под страшным давлением со всех сторон? Думаю, ей придется оценивать его действия скорее по их результатам, чем по изначальным намерениям. Если это так, то Михаилу нужен человек, действия которого можно было бы предсказать заранее.

— Но зачем понадобилось выводить из игры настоящего доктора Фауста?

— В том-то и заключается вся трудность эксперимента с Фаустом, что его поступки практически непредсказуемы. Это непростой человек; по-видимому, он сильно отличается от остальных смертных. Легенды о докторе Фаусте, которые дошли до нас, позволяют сделать о его характере самые противоречивые и парадоксальные выводы. Некоторые считают его хвастуном и шарлатаном, но, с другой стороны, нельзя не признать, что он один из лучших магов на всей Земле и к тому же глубокий мыслитель и философ. Михаил прекрасно знал, что Мефистофель не будет возражать против того, чтобы Фауст стал соучастником спора между двумя великими силами. Однако предсказать действия настоящего Фауста Михаилу будет крайне трудно. Мак Трефа — гораздо более удобный кандидат: недоучившийся студент-богослов, однако уже успевший кое-что повидать на своем веку; человек, переживший тяжелые времена, за которым наверняка числится не одно дурное дело, но тем не менее уважающий буржуазную мораль своего времени. Так, должно быть, подумали специалисты из аналитического Центра, служащие Светлым силам, когда они тайком прощупывали этого малого по заданию архангела Михаила.

— Вы хотите сказать, что Михаил втянул Мака в это дело? — спросил Аззи. — Подал ему идею ударить доктора Фауста дубиной по голове и забраться в его дом, зная наверняка, что туда в тот же час направится Мефистофель, который примет мошенника за знаменитого ученого?