История рыжего демона

Ранние сумерки спускались на Место Благих Эманаций, как иносказательно называли центр Небесной Тверди. Шел легкий летний дождь. Гавриил торопился с докладом к начальству. Он пролетал по крытым галереям, хлопая крыльями и не обращая ни малейшего внимания на таблички с надписями: «По галереям не летать!»

Наконец он добрался до правого крыла здания, которое занимали Михаил и ангелы, находившиеся в его прямом подчинении. Гавриил остановился у массивной дубовой двери, откашлялся, оправил белоснежное ангельское одеяние, постучался и вошел в кабинет Михаила.

Михаил сидел за рабочим столом; в дальнем углу стола тихонько жужжал компьютер. Мягкий золотистый свет горел в кабинете.

— Ты почти вовремя, — в голосе архангела послышалась легкая нотка неудовольствия. — Я должен буду тотчас же отослать тебя обратно.

— А что случилось, сэр? — спросил Гавриил, присаживаясь на мягкий диванчик напротив архангельского стола.

— Дело с пьесой, которую ставит Аззи, принимает слишком серьезный оборот. Похоже, наш демон получил позволение вносить изменения в действительность у самой Ананке. Подумать только, ему дозволено даже творить чудеса во время постановки его пьесы! Но это еще не все. Ананке решила, что Светлые Силы не должны иметь никаких дополнительных преимуществ перед Силами Зла уже потому, что они олицетворяют Добро. В настоящий момент мне доподлинно известно, что Аззи собирается вырезать кусок времени из реальной истории Венеции и перенести эту проекцию реального мира в другое измерение. Знаешь ли ты, чем это грозит?

— Не могу знать, сэр.

— Это грозит тем, что этот рыжий черт сможет переписывать историю, как ему заблагорассудится!

— Но, сэр, если я правильно понимаю, это никак не сможет повлиять на ход реальных земных событий. История человечества будет и дальше развиваться так, как ей положено развиваться, что бы там ни вытворял Аззи в ином измерении.

— Это так, однако ты не учитываешь всех политических последствий, которые может повлечь за собой подобное событие. Ведь примеру Аззи могут последовать другие. Мало ли на свете недовольных, жаждущих переписать историю по-своему! Они воображают себе, что история человечества должна быть чем-то иным, отличным от того, чем она являлась испокон веков, — длинной летописью человеческих бед и страданий. Возможность переписать историю подрывает основной принцип, на котором стоит наш мир, — принцип предопределения. Подобные теории опасны и могут увлечь человечество по ложному пути, по пути, где случай будет играть еще большую роль, чем он играет сейчас.

— Да, сэр, это очень серьезно.

Михаил кивнул:

— Более чем. Вся структура мироздания оказывается под угрозой. Мы можем потерять то высокое положение, которое занимаем сейчас. Возможно, нам придется отказаться от высоких идеалов Добра во имя спасения мира.

Гавриил слушал начальника, приоткрыв от изумления рот.

— Но, к счастью, у нас остается еще одно верное средство в запасе, — задумчиво произнес Михаил.

— Какое же это средство, сэр?

— Раз уж дело зашло так далеко, мы можем поступиться теми высокими принципами, которые удерживали нас до сих пор от совершения дурных поступков. Теперь это больше не джентльменская игра, и мы можем пустить в ход все средства для достижения желанной цели!

— Так точно, сэр! — воскликнул Гавриил, а про себя подумал, что его начальник и раньше не гнушался подобными средствами, если считал, что цель их оправдывает. Михаил называл это диалектикой. — Так что же конкретно я должен сделать? — осведомился Гавриил.

— Мне стало известно, что герои из пьесы Аззи получают волшебных коней, — сказал Михаил.

— Да, это очень похоже на Аззи, — ответил ангел Гавриил.

— Ничто не обязывает нас более держаться в стороне, лишь наблюдая за тем, как развиваются события. Мы во что бы то ни стало должны помешать его планам! Отправляйся на Землю, Гавриил. Там, у замка синьора Родриго Сфорца, в конюшне стоит белый жеребец, предназначенный для Мортона Корнглоу. Ты уведешь жеребца и куда-нибудь его спрячешь.

— Слушаюсь! — И Гавриил вскочил с места, готовый мчаться на Землю по приказу начальника. Он вылетел из комнаты и стрелой помчался по коридору, шумно хлопая крыльями, точно вспугнутый голубь. Дело было важным, не терпящим отлагательства, и ради него можно было пойти на нарушение всех правил.

Не прошло и десяти секунд, как Гавриил уже был на Земле. Он приземлился на какой-то лужайке неподалеку от замка синьора Родриго Сфорца, чтобы оглядеться, затем снова взмыл в небеса и полетел к замку. Приземлившись у самых ворот, он легкими, неслышными шагами вошел во внутренний дворик.

Был ранний предрассветный час, и слуги синьора Родриго спали глубоким сном. Гавриил прошел прямиком к конюшне, откуда доносились звуки любовной возни, — тихие стоны, приглушенный смех. Он услышал тихое ржание и, повернув голову, увидел оседланного белого жеребца, привязанного в углу. Стараясь не шуметь, Гавриил отвязал благородное животное и вывел его из конюшни.

— Пойдем со мной, мой красавчик, — сказал он жеребцу.

Глава 5