История рыжего демона

— Ты не доверяешь Михаилу, — сказала Лахесис, — и в этом ты абсолютно прав. Ты же знаешь, когда дело касалось вечной борьбы двух ваших систем, он вел себя, словно одержимый. Его горячая, почти фанатическая приверженность идеалам Добра еще возросла за последнее время. Мне кажется, он не остановится ни перед чем, только бы выиграть эту войну и доказать свою правоту. Боюсь только, неосторожными поступками он навлечет на свою голову большие неприятности... Между тем эта самая оговорка насчет свободы воли может дать ему возможность повернуть дело и так и этак. Свобода воли — вещь слишком неопределенная, и истолковывают ее по-разному. Сделаешь ее предметом тяжбы — не жди от суда единодушного и скорого решения. Возможно, он заранее кое-что рассчитал и хочет использовать эту неоднозначную формулировку в своих целях — не важно, будет ли участвовать в задуманном эксперименте подлинный Фауст или его двойник... Желала бы я знать, как сможет Ананке судить мотивы поступков того, кто будет находиться под страшным давлениемсо всех сторон? Думаю, ей придется оценивать его действия скорее по их результатам, чем по изначальным намерениям. Если это так, то Михаилу нужен человек, действия которого можно было бы предсказать заранее.

— Но зачем понадобилось выводить из игры настоящего доктора Фауста?

— В том-то и заключается вся трудность эксперимента с Фаустом, что его поступки практически непредсказуемы. Это непростой человек; по-видимому, он сильно отличается от остальных смертных. Легенды о докторе Фаусте, которые дошли до нас, позволяют сделать о его характере самые противоречивые и парадоксальные выводы. Некоторые считают его хвастуном и шарлатаном, но, с другой стороны, нельзя не признать, что он один из лучших магов на всей Земле и к тому же глубокий мыслитель и философ. Михаил прекрасно знал, что Мефистофель не будет возражать против того, чтобы Фауст стал соучастником спора между двумя великими силами. Однако предсказать действия настоящего Фауста Михаилу будет крайне трудно. Мак Трефа — гораздо более удобный кандидат: недоучившийся студент-богослов, однако уже успевший кое-что повидать на своем веку; человек, переживший тяжелые времена, за которым наверняка числится не одно дурное дело, но тем не менее уважающий буржуазную мораль своего времени. Так, должно быть, подумали специалисты из аналитического Центра, служащие светлым силам, когда они тайком прощупывали этого малого по заданию архангела Михаила.

— Вы хотите сказать, что Михаил втянул Мака в это дело? — спросил Аззи. — Подал ему идею ударить доктора Фауста дубиной по голове и забраться в его дом, зная наверняка, что туда в тот же час направится Мефистофель, который примет мошенника за знаменитого ученого?

— Не совсем так... Только не вздумай ссылаться на меня, если кто-нибудь случайно спросит у тебя про источник информации, но я слышала кое-что об этой истории. Многие ангелы считают ее удачной шуткой Михаила, благодаря которой Небесам удастся посрамить самонадеянного Мефистофеля. Конечно, сам Михаил не занимается такой грязной работой. Для этого есть ангел Гавриил, весьма ловкий исполнитель самых деликатных поручений высших сил света. Он явился Маку, когда тот сидел в таверне, и склонил его на этот бесчестный поступок, уверяя, что он зачтется в пользу Мака как доброе деяние. К чести Мака надо сказать, что он согласился не сразу. Он ответил ангелу, что даже самая благая в мире цель не может оправдать убийство. Охваченный благочестивым негодованием Гавриил возвел глаза к небу и прочел Маку целую проповедь. Он отнюдь не имел в виду убийство! Ничего страшного с доктором Фаустом не произойдет! Нужно только оглушить его ударом по голове (но так, чтобы, упаси боже, не покалечить почтенного алхимика) и вытащить кошелек из его кармана, затем проникнуть в дом и взять еще несколько мелких вещиц. «Это смахивает на грабеж», — сказал Мак, пристально глядя на златокудрого ангела в белоснежных одеждах. «В некотором смысле, — ответил Гавриил, отводя глаза. — Но если отдать десятую часть добычи на благотворительные цели, этот грех вам простится».

Полюбовавшись серебряным чайным ситечком, Лахесис отложила его в сторону.

— Вот все, что я слышала по этому поводу.

— Очень, очень интересные новости, — задумчиво произнес рыжий демон, внимательно выслушавший ее рассказ. — Не знаю, как и благодарить вас за них.

— Я поделилась с тобой информацией во имя общего блага, — сказала Лахесис. — Мы, Мойры, не участвуем в войнах между светом и тьмой, соблюдая нейтралитет. Но чувство долга обязывает нас разоблачать обман и мошенничество везде, где мы их видим, — независимо от того, кто и с какой целью их совершает. Может случиться так, что я вынуждена буду кому-нибудь рассказать про тебя и про твои дела. Надеюсь, ты не рассердишься на меня за это.

— Конечно, нет, — ответил Аззи. — Тог, кто оставляет улики против себя, заслуживает поражения. Таков закон. Однако мне пора, прощайте, матушка!

— Что ты собираешься делать с этой информацией? — спросила Лахесис.