История с лишайником

Он сидел, пил херес, уставившись невидящими глазами на накидку, висевшую на спинке пустого стула. Снова подошел официант и бесшумно положил перед ним и рядом с тарелкою Дианы меню. Френсис снова заказал херес. Через десять минут вернулась Диана.

— А не сделать ли нам заказ, — предложил Френсис. Официант, закрыв свой блокнот, ушел. Наступило молчание, которое угрожало затянуться. Диана повернула красную свечку так, чтобы воск начал капать с другого бока. Потом проговорила более оживленно:

— Вы слышали последние новости? Френсис не слышал.

— В таком случае, чтоб вы знали, министерство сельского хозяйства Ирландии опубликовало указ, запрещающий экспорт водорослей, если нет лицензии…

Она промолчала. — Лицензии, — добавила затем, — будут выданы, очевидно, тогда, когда установят наивысшую пошлину на этот вид торговли. И снова начнется забава…

— Кроме, разве, несчастных женщин, которые находятся в состоянии крайнего возбуждения, ожидая чудес от этой водоросли, — вставил Френсис.

— Они тоже не очень удивятся, — заверила его Диана. — Мои конкуренты весьма доверчивые люди. Пока они по-настоящему удостоверятся, что в водорослях нет ничего, клиенты будут делать заявки на крем из водорослей, лосьон из водорослей, завтрак из водорослей и так далее, так что прибыли потекут в их карман. Я приготовила несколько рекламных статей для газет. В Одной из них говорится, что красота из водорослей — это, по сути, старинное средство, заново открытое; сам миф о богине любви и красоты Афродите, рожденной из пены морской, свидетельствует об использовании водорослей еще в древней Греции. Неплохо, правда? Я считаю, что пройдет самое меньшее два года, а может даже и четыре, пока кто-нибудь поймет, что полученные результаты совсем не такие, как у «Нефертити». А тогда выяснится, что «Нефертити» использует абсолютно новый электронный прибор, который благодаря ультразвуковой стимуляции деления клеток под эпидермою обновляет упругость ткани, что и является секретом настоящей красоты. О, мне Хватит таких штучек на десятки лет, если в этом будет нужда. Не волнуйтесь, настоящий источник раскроется не так скоро.

Френсис медленно покачал головой.

— Гениально придумано, — согласился он, — но боюсь, что все это напрасно, Диана.

— О, нет! — воскликнула она, заметив что-то в его тоне. — Френсис, что случилось?

Френсис оглянулся. Уверившись, что их никто не сможет услышать, он начал:

— Так вот, то, что я вам хотел сказать, касается моей невестки.

— Знаю. Зефани говорила мне о ней. Вы имеете в виду, что Поль все же отважился рассказать ей?

— Да, — подтвердил Френсис. — Он посчитал это своей обязанностью. Как я понял, разговор состоялся не в особенно дружеской атмосфере. Они оба были раздражены, и в результате Поль не может вспомнить, как много он ей сказал. Но он назвал «лейкнин» и вспомнил о вас.

Диана сцепила пальцы.

— Это, — сказала она едва сдерживаясь, вряд ли было необходимым.

— Вся эта история с ними была лишней. Но, очевидно, раз он уже начал, то считает, что опирается на мое решение рассказать ему и Зефани обо всем.

Диана передернула плечами.

— А что случилось потом?

— Джейн несколько дней все обдумывала, а потом заявилась в Дарр, чтобы встретиться со мной.

Френсис рассказал. Диане про визит Джейн. Диана нахмурилась.

— Иначе говоря, она предприняла штурм. Не очень приятная молодая особа.

— Да, — честно признал Френсис. — Главное, против чего она, может, и справедливо, взбунтовалась, то, что ее, как жену моего сына, безосновательно лишили этого дара: но ее поведение было… э… э… далеким от тактичного.

— И вы удовлетворили ее требование? Дали ей лейкнин?

Френсис кивнул.

— Конечно, совсем легко ей можно было подсунуть нечто совсем другое, — сказал Френсис, — однако это немного принесло бы пользы. Через какое-то время мне пришлось бы либо самому признаться, либо она что-нибудь заподозрив вынудила бы меня сделать этот шаг. Во всяком случае, это привело бы только к обострению отношений. Главная беда уже случилась, и я подумал, что она все равно уже обо всем знает. Потому и ввел ей лейкнин. Вы, кажется, используете инъекции, а я подсаживаю ампулы, которые потом рассасываются. Так я делал и Полю, и Зефани, О, как бы я хотел, чтобы всевышний надоумил меня тогда сделать ей инъекцию.

— Не понимаю, что это изменило бы?