История с лишайником

— Однако это так, дочка. Именно так, — подтвердил он.

Зефани сидела неподвижно, устремив взгляд на отца, не в состоянии высказать то, что она чувствовала.

— Ты, папочка, ты… — проговорила она все еще не веря.

Френсис улыбнулся.

— Я, моя дорогая, но ты не должна приписывать мне слишком много заслуг. Рано или поздно, но кто-то должен был наткнуться на это. И случилось так, что этим кем-то стал я.

— Так просто и стал, сказала Зефани. Именно так, как тем кем-то Флемминг в случае с пенициллином. Ох, папочка, мне как-то странно…

Она встала и немного неуверенным шагом подошла к окну. Там она и остановилась, прижавшись лбом к холодному стеклу и глядя в парк.

Поль взволнованно сказал:

— Извини, папа, но боюсь, что я чего-то не понял. Это известие, кажется, совсем ошарашило Зеф, значит, тут что-то должно быть, но я только обычный инженер-строитель, не забывай.

— Не так уж и тяжело это понять, тяжелее в это поверить, — начал объяснять Френсис. — Возьмем процесс деления и роста клеток…

Зефани возле окна как-то внезапно напряглась. Она резко повернулась. Ее взгляд прикипел к профилю отца, затем она перевела его на большую, оправленную в рамку фотографию отца, висевшую рядом с фото Каролины, сделанным за несколько месяцев до ее смерти, потом снова на Френсиса. Глаза ее расширились. С интересом наполовину проснувшегося человека она подошла к зеркалу на стене и стала в него всматриваться.

Френсис прервал изложение своих мыслей Полю на полуслове и повернул голову, следя за Зефани. И он и она замерли на несколько секунд. Глаза Зефани немного сузились. Однако она заговорила, не отрываясь от зеркала.

— Как долго? — спросила она.

Френсис не ответил. Он мог и не слышать вопрос. Взгляд его оторвался от Зефани и переместился по стене, к портрету жены.

Зефани внезапно задержала дыхание и со злостью обернулась. Напряжение всего ее тела передалось и голосу.

— Я спросила, как долго? — повторила она. — Как долго я буду жить?

Френсис ответил ей взглядом. Их глаза на миг встретились, и затем он отвел взгляд, Несколько секунд внимательно изучал свои руки, потом снова поднял глаза. Казалось голос его потерял эмоциональную окраску, когда он ответил:

— Согласно моим расчетам — двести двадцать лет. Во время паузы, последовавшей за этим заявлением, раздался стук в дверь. На пороге появилась мисс Бирчет, секретарша Френсиса.

— Мисс Брекли из Лондона на линии, сэр. Она хочет сообщить что-то важное.

Френсис кивнул и вышел за нею из комнаты, оставив внимательно смотревших ему вслед детей.

— Неужели правда то, что он сказал! — воскликнул Поль.

— О, Поль! Разве можно представить себе, чтоб отец сказал нечто подобное, если бы это не было правдой.

— Думаю, что нет. — И добавил в замешательстве. — И я также?

— Конечно. Только немного меньше, — ответила ему Зефани.

Она подошла к одному из кресел и резко села.

— Не понимаю, как это ты так быстро все поняла, — проговорил Поль с нотками подозрения.

— Пока что не совсем. Все это здорово напоминает головоломку. Он сделал определенные намеки, и все вдруг стало на свое место.

— Что стало на свое место?

— О, детали, много отдельных деталей.

— Но я не понимаю. Все, что он сказал…

Поль замолчал, ибо открылись двери, и Френсис вернулся в комнату.

— Диана уже не приедет, — сказал Френсис. — Опасность миновала.

— Какая опасность? — спросила Зефани.

— Я еще толком не знаю, в чем там дело, только ей казалось, что сведения относительно лейкнина могут просочиться, и она хотела меня предупредить. И потому я решил, что настало время рассказать вам все.

— Однако я не понимаю, какое отношение к происходящему имеет Диана? Она что твой агент? — спросила Зефани.

Френсис покачал головой.

— Она не мой агент. Еще несколько дней назад я не имел ни малейшего представления о том, что еще кто-то, кроме меня, знает об открытии. Однако она заявила достаточно ясно, что все знает и уже много лет.

Поль насупился:

— И все же я… Ты хочешь сказать, что она украла твое открытие?

— Нет, — ответил Френсис, — я так не думаю. Она говорит, что проводила все исследования сама и в доказательство может показать мне свои заметки. Я склонен верить ей. Но даже в случае ее самостоятельного открытия, вопрос законной принадлежности его касается совсем иной сферы.

— А что за опасность там возникла? — спросила Зефани.

— Насколько я понял, она использует лейкнин. Случилась какая-то неприятность, и на нее подали в суд, чтобы она компенсировала нанесенный вред. Она боится, что, когда дело дойдет до суда, все откроется.

— А она не может или не желает платить, и хотела занять у тебя денег, чтобы не доводить дело до суда? — высказал предположение Поль.