История с лишайником

— А мне кажется, что такие не часто попадаются. И, как бы тебе не хотелось, ты, конечно, не сможешь заставить других думать иначе. Более того, Диана не очень похожа на тебя, непохожа она и на меня. Один бог знает, на кого она похожа, потому не стоит волноваться о том, что она не хочет делать так, как делала бы ты на ее месте — в восемнадцать лет. Они говорят — блестящее будущее. Пусть будет так. Единственное, что осталось нам, — это наблюдать за тем, как наша дочка сама его добивается, и, конечно, поддерживать ее.

— Гарольд, она ничего не знает про деньги?

— Почему же, знает, что есть какие-то деньги. Но она никогда не спрашивала, сколько. И мне не пришлось врать. Я лишь стремился создать впечатление, словно их там не так уж и много, ну, скажем, три-четыре сотни фунтов. Мне кажется, что так было разумнее.

— Я в этом уверена, и буду помнить на случай, если она спросит.

Через минуту она спросила:

— Гарольд, хоть я и чувствую, что покажусь тебе дурой, но скажи мне: чем именно занимаются химики? Правда, Диана уже объяснила мне, что химик — не то же самое, что аптекарь, и я этому рада, но мне все-таки еще не все ясно.

— Мне тоже, дорогая. Лучше мы спросим ее еще раз. Вот такие дела. Цыпленок уже оперился, и мы дожили до того времени, когда он будет учить нас.

* * *

Но вышло так, что для семьи Брекли перестало иметь значение, чем занимается химик, ибо Диана переменила свое намерение, решив стать биохимиком, а чем занимается биохимик — этого ее мать уже никак бы не смогла понять. Причиной такой перемены послужила лекция на тему «Некоторые тенденции эволюции в современном представлении», прочитанной в научном обществе. Тема не вызывала у Дианы особого интереса, и она сама не смогла бы ответить, что именно привело ее на лекцию. Как бы там ни было, она пошла и тем самым сделала тот шаг, который определил всю ее дальнейшую жизнь. Лекцию читал Френсис Саксовер, доктор наук, член Королевского научного общества, ранее профессор биохимии Кембриджского университета, которого еще считали отступником-интеллектуалом. Он происходил из семьи, проживающей на юге Стафордшира. Занимаясь из поколения в поколение мелким гончарством, она где-то в середине восемнадцатого века заразилась ярко выраженным вирусом практичности. И этот вирус, так подходивший к атмосфере того века индустриализации, привел Саксоверов, начиная от новых методов обжига, использования силы пара, через реорганизацию производства и использование преимуществ навигации по каналам, к торговле в мировых масштабах и большому семейному имуществу.

Действие этого вируса не ослабло и в генах последующих поколений. Саксоверы никогда не стояли на месте. Они всегда были первыми в применении новых методов и технологий производства и даже перешли на изделия из пластмассы, когда увидели в ней конкурента для глины. Во второй половине двадцатого века их дела все еще шли хорошо.

Френсиса этот дух предпринимательства привел на совсем иной путь. Он с удовольствием передал родительское дело в руки двух старших братьев, а сам пошел по своему пути — на университетскую кафедру. Ему казалось, что в этом его призвание

Но случилось так, что здоровье Джозефа Саксовера, его отца, с годами пошатнулось. Поняв это, Джозеф, как предусмотрительный человек, немедленно передал все свои акции двум старшим сыновьям, сделав их полноправными хозяевами семейного бизнеса.

В результате происшедших событий Френсис получил большее нежели надеялся, наследство, и это обстоятельство вывело его из равновесия, словно саксоверский ген практичности снова проснулся, обеспокоенный тем, что капитал не используется. После года все возраставшего беспокойства Френсис оставил кафедру.

С несколькими верными ассистентами он основал частное научно-исследовательское заведение и начал внедрять на практике свое утверждение о том, что научные открытия, в противоречие общепринятому мнению, отнюдь не являются исключительно компетенцией больших групп учёных, работающих на промышленные концерны в полувоенных учреждениях.

Научно-исследовательский центр Дарр-хауз, так называлось это заведение от названия имения, приобретенного Френсисом, к тому времени работал уже шестой год. Хотя прошедшие пять лет оказались тяжелыми, они принесли неплохие результаты: учреждение имело уже несколько важных патентов, вызвавших интерес тузов химической промышленности и зависть его прежних коллег. И, конечно, было немного злости в их допущении, что приезд Френсиса с лекцией в свои старые пенаты был вызван не столько потребностью нести знания, сколько желанием завербовать новых сотрудников для своего заведения.