История с танцем призраков

Наконец к стоянке подкатила машина, водитель аккуратно припарковал ее рядом с машиной старого вождя и ступил на асфальт. «Молодым человеком» оказался ученого вида мужчина лет пятидесяти. Он обменялся рукопожатием с прадедушкой, протянул руку и Тому.

— Значит, ты — Лайтфут-младший, правнук?

— Да, сэр. Я — Том Лайтфут.

— Что ж, идемте. Вождь, у меня все готово. Вчера я, как и обещал, покончил со всеми формальностями.

Он отпер незаметную дверь в торце здания архива, провел их внутрь, а дальше по выкрашенному кремовой краской коридору — в маленький кабинет, заваленный какими-то папками, коробками и скоросшивателями.

— Садитесь, пожалуйста. — Он засуетился, принялся освобождать два стула, сваливать бумаги на стол, и без того донельзя загроможденный. Сам пристроился на краешке стола и, покачивая ногой, заговорил: — Извините за беспорядок. Никогда не успеваю все разобрать, то одно мешает, то другое. А тут еще эта ночная история столько шуму наделала. Весь следующий день мы скакали, как кузнечики.

Том вздрогнул, но, следя за голосом, спросил:

— Вы имеете в виду ограбление? Как себя чувствуют два охранника, не знаете?

— Охранники? Знаю. Одного выписали из больницы на следующий день. У другого — сильное сотрясение мозга, но, по-моему, и у него дела идут на поправку.

— Это хорошо, — пробормотал Том, уставясь в пол.

— Прежде чем передать вам, — мистер Эриксон живо соскочил со своего насеста, — хочу, чтобы вы взглянули на экспонатный шкафчик. Думаю, вам понравится, вождь Лайтфут. Надеюсь. Сюда, пожалуйста, за мной.

Увлекая их за собой, он энергично зашагал по коридору, прошел через вращающуюся дверь. Том снова оказался на знакомой территории. Вот вход в кафетерий, а дальше — вестибюль.

— Все было наверху. — В пустом здании голос архивариуса отдавался гулким эхом. Он взмахнул рукой. — Весь спектакль в ту ночь разыгрался наверху. Праздник Всех святых! Наделали шуму. По-моему, сколько музей существует, такой бури еще не было, разве что в день его открытия, когда пожаловал член королевской семьи.

Том смотрел себе под ноги, боялся — вдруг этот маленький человек догадается, что совесть у пего нечиста? Архивариус привел их в галерею черноногих.

— Здесь направо, вождь Лайтфут, сюда. А ты, Том, эту дорогу хорошо знаешь.

Том застыл на месте, будто вспугнутая лошадь.

— Что? Почему вы так сказали?

— Ты же приходил сюда с классом месяц назад.

— Да, правда. Совсем забыл, — пробормотал Том, чувствуя, как шея и уши заливаются краской.

Вслед за архивариусом они подошли к шкафчику с экспонатами, из которого Том и Пит вытащили священную укладку. Том совсем смешался, ему полезла в голову нелепица: шкафчик покрыт огромными, видимыми отпечатками пальцев и все эти отпечатки — его, а во лбу его неоновым светом вспыхивает сигнальная мигалка: виновен… виновен… виновен.

— Ну? — прервал его мысли голос мистера Эриксона. — Всё здесь как было?

Встряхнувшись, Том уставился на шкафчик.

— Опять ее нет! То есть… («Сорвалось с языка! Надо спасать положение».) То есть тут вроде была другая укладка, вот здесь, в углу. — Он показал, заметил, что рука его дрожит, и быстренько сунул ее в карман.

— Правильно. У тебя хорошая память. Больше того, смотри, мы заменили карточку с текстом. Прочитай ее вслух своему прадедушке. Самому ему будет трудно, здесь темновато.

— «Здесь хранилась священная укладка призраков, принадлежавшая племени черноногих, видимо последняя из оставшихся. Она па длительное время возвращена вождю племени Сэмюэлу Лайтфуту для проведения обрядов».

По мере чтения голос Тома становился все слабее. Он поднял голову и взглянул очкастому маленькому архивариусу прямо в глаза:

— Не понимаю.

— Я уже объяснял вождю, что музейные власти предпочли бы вернуть его народу эту укладку как дар. Но ее последний владелец с самыми благими намерениями передал се в Музей провинции, в дар жителям Альберты, и изменить его завещание не так-то просто, пришлось бы столкнуться с жуткой бюрократией и волокитой, вот мы и нашли такое удобное для обеих сторон решение. Тебе, наверное, интересно узнать, что мы и другим племенам собираемся вернуть различные обрядовые предметы и реликвии. Это, — архивариус похлопал по шкафчику, — только начало. — Он улыбнулся.

— Л вам по жалко? В смысле, я думал, работники музея горят желанием сохранить все свои экспонаты, чтобы они аккуратно лежали в шкафчиках.

— Только когда эти предметы полностью отошли в прошлое, когда их связь с настоящим прервалась. Музеи вроде нашего для этого и предназначены — хранить воспоминания, которые иначе могут пропасть без следа. Но если чем-то пользуются и по сей день, если это «что-то» живо в душах и сердцах людей, в музее этому не место. Ты удивлен, почему я так радуюсь? Но ведь я ничего не потерял. Я прибег к маленькому безобидному шантажу и уговорил вождя Лайтфута пригласить меня, когда в их племени будут танцевать танец призраков. Всю церемонию я запишу на магнитофон, добавлю свои замечания и наблюдения, а потом положу кассету и мои записи в архив. Тогда сведения об этом танце уже никогда не затеряются.