История сексуальности-III - Забота о себе

Среди этих обстоятельств есть одно, долгое время остававшееся предметом дискуссий: выбор жизненного пути философа. Тот факт, что брак философа уже в классическую эпоху служил темой споров, можно объяснить различными причинами: например, чужеродностью подобного способа жизни по отношению к прочим формам существования или же противоречием между целями философа (забота о собственной душе, обуздание страстей, стремление к безмятежности духа) и опытом семейной жизни, традиционно описывавшимся в понятиях суеты и тревог. Иначе говоря, согласование присущего философу специфического стиля жизни с требованиями брака, отмеченными, в первую очередь, печатью супружеской ответственности, казалось делом слишком сложным. Между тем, два весьма важных текста демонстрируют совершенно противоположный подход не только к решению этой задачи, но и к определению самих исходных данных проблемы.

Мусоний -- автор более ранний, [нежели Эпиктет]. Он переворачивает вопрос о практической несовместимости между супружеской жизнью и философским существованием и замещает его утверждением об их сущностной взаимопринадлежности1. Тот, кто желает стать философом, говорит он, обязан жениться. Он должен это сделать потому, что главная задача философии состоит в том, чтобы позволить человеку жить, сообразуясь с природой и выполняя все обязательства по отношению к природе; в качестве "наставника и руководителя" философ избирает себе то, что отвечает человеческому бытию, сообразованному с природой, и следует ему строже, чем кто-либо иной, поскольку философу недостаточно просто жить согласно разуму: он должен являть всем остальным образец такой разумной жизни и быть ее учителем. Философ не может оказаться менее достойным, нежели те, кого он обязан руководить и наставлять. Уклоняясь от брака, он становится как бы ниже всех тех, кто, повинуясь разуму и следуя природе, ведет полную забот о себе и других супружескую жизнь. Такая жизнь, отнюдь не будучи противоположностью философии, связывает

_______________

1 Musonius Rufus. Reliquiae, XIV.

171

[человека] двойным обязательством: долг перед собой требует от него придать своему существованию универсальную и достойную форму, а долг перед другими обязывает его представить людям образец [надлежащей] жизни.

Может возникнуть соблазн противопоставить этому анализу принадлежащий Эпиктету портрет идеального киника -- человека, который сделал философию своей профессией, того, кто должен быть общественным педагогом, глашатаем истины, посланцем Зевса среди людей, того, кто выходит на сцену взывать к людям и обличать их образ жизни: "Посмотрите на меня. Нет у меня дома, я изгнанник, нет у меня имущества, нет у меня раба. Я сплю на земле. Не жена, не дети, не домишко,-- а только земля, небо и один потертый плащишко"1. Впрочем, Эпиктет рисует также знакомую картину брака и связанных с ним забот. С несколько банальным вдохновением он описывает так называемую "рутину повседневности", "мелочи жизни", занимающие душу и отвлекающие от размышлений; женатый человек обременен множеством частных обязанностей, "отвлечении": ему нужен котел, в котором он мог бы "разогреть воду для ребенка, чтобы помыть его в корыте, шерсть для родившей жены", он должен иметь "оливковое масло, коечку, кружечку..."2. На первый взгляд, речь здесь идет лишь о длинном перечне обязанностей, обременяющих мудреца и мешающих ему заниматься собой*. Однако причина, по которой, согласно Эпиктету, киник должен отказаться от брака, коренится не в желании философа ограничиться заботой только о себе самом, но, напротив, в призвании, вынуждающем его "смотреть за другими", заботиться о них, выступать в роли их "эвергета", подобно врачу, "обходя всех и щупая пульс"3; если его поглотит домашнее хозяйство (пусть даже и весьма бедное, в роде того, что описано Эпиктетом), ему не хватит времени взять на себя заботу обо всем человечестве. Отказ от каких бы то ни было личных связей является следствием связи, которую он как философ устанавливает с родом человеческим; у него нет семьи, поскольку его семья это человечество; у него нет детей, по-____________

1 Эпиктет. Беседы, III, XXII, 47.

2 Там же, III, XXII, 70--71.

* "Уже выходит слишком много утваришки ...",-- замечает Эпиктет.-- Прим. ред.

3 Там же, III, XXII, 73.

172

скольку он, в определенном смысле, усыновил всех мужчин и женщин. Следовательно, нужно твердо усвоить: посвятить себя личному хозяйству кинику не позволяет бремя вселенской семьи.