История села Мотовилово. Тетрадь № 2. Жизнь своим чередом

– Как зачем, для обороны! Ты знаешь, мы с тобой теперь где живем? На самом опасном месте, на краю села, и даже в самом конце улицы. Недаром это места «задворками» называется, и не ровен час, нападут какие-нибудь грабители или разбойники, так я им и стрельну в хайло-то! Эта заступница небось не сдаст, – гладя стволину ружья, оправдывался Николай.

– Ты бы лучше чего-нибудь для семьи купил, а то ружье! Чай, немало за него отвалил, – неотступно напирала с руганью она на Николая.

– Всего-навсего только трёшницу! Это рай деньги? Сергей-то в придачу пороху с дробью дал мне, пистонами обеспечил, на год хватит.

– Вот сейчас и занимайся с этим, а за дело взяться будет некому. Не было печали, черти накачали, – не унималась с упреками журить она мужа.

– Эх, баба, баба, не понимаешь ты суть дела, – стараясь смягчить пыл жена, хлопая ее по плечу ладонью, – ведь вчера сама же говорила, что ночью к нам на двор чуть не забрался волк. Заберется он, последнюю нашу козу уволочет. У волка жалости нет! А я подкараулю и бабахну его. Волчьи-то шкуры ты знаешь нынче почём? – щелкнув языком и подмигнув одним глазом, многозначительно произнёс Николай. – Так что волчья шкура сразу же окупит всю трату на ружье.

– Ну, ладно, ладно, – несколько смягчилась жена. – Не убил волка, а уж кожу его продаёшь! – укоризненно закончила ругань она.

Николай с этого же дня стал деятельно готовиться к облаве, о которой его оповестил Лабин Сергей во время продажи ружья. Он самолично сшил из лоскутьев две сумочки: одну из кожи для пороха, другую из портянки для дроби.

– Эт ты над чем пыхтишь? – заметив портновство Николая, пытливо спросила его жена.

– Да вот, пороховницу да мешок для дроби сошил, а что?

– Да так, гляжу я на тебя, больно ты не делом занялся.

– Эти вещи мне теперь всегда, каждый день нужны будут.

– А ты бы вместо того, чем шить пороховицу-то, изготовил бы ее из бычачьего рога. Мой покойный дедушка тоже охотником был, так у него пороховница-то была из рога. А то как ты будешь заряжать ружье-то в лесу, весь порох рассыплешь. Эх ты, горе, а не охотник, – со знанием дела, давала она наставления Николаю.

– И то дело! – с улыбкой на простодушном лице соглашался с полезными советами Николай. – Эх ты, дуреха! Ты погоди, я таким охотником еще заделаюсь, что все село будет завидовать. Я буду дичь постреливать, а ты жаркое пожаривать, – восторженно улещал он жену.

– Ну, ладно хвалиться-то, гляди, как бы тебя самого-то волки не съели.

Незадолго до этого, вызвал в сельсовет председатель Трошин первого охотника села, Лабина Сергея, и вел с ним беседу:

– Ты знаешь, Сергей Никифорович, в нашем лесу волков развелось, целая прорва! От них прямо спасенья нет. Они до того обнаглели, что заходят прямо во дворы. Вчера приходила с жалобой Устинья Демьянова, у нее последнюю козу волки утащили. У Василия Савельева двух овец у прогона волки зарезали, а у Семена Селиванова волки с наглым нахальством, осмелев, впрыгнули в сани, вырвали из-под ног хозяина спрятавшуюся собачонку и разорвали… Так, ты вот что, собери-ка всех наших охотников, а я велю нарядчику мужиков нарядить, человек сто, и завтра все выйдем на облаву.

Так и порешили: на завтра, спозаранку, все миром собраться за селом, на гону около «соснового болота».

По ночам голодные волки рыщут по задворкам села. Ёжась от холода, они прислушиваются, не заблеет ли где овца, не хрюкнет ли где поросёнок. Тогда он начнёт искать дыру в заборе двора, принюхиваясь, протиснет свое отощавшее тело в узкую щель, залезет во двор, сцапает зазевавшуюся жертву и уволочет её в лес, в свое логово. Тогда у волка пир, а у хозяина урон. И решили мотовиловцы проучить кровожадных зверей. Объявили сделать на них беспощадную облаву.

В этот день, вечером, у себя на дому Сергей Лабин собрал всех мотовиловских охотников и провёл с ними совещание и инструктаж. Здесь собрались и заядлые, бывалые охотники, как сам Сергей – самый опытный, его друг Иван Додонов, выехавший к этому времени на отрубное местожительство и поселился в лесу в сторонке от спиртзавода, Лобанов Яков, Федька Лушин, Николай Смирнов, Иван Серяков, молодой еще холостяк, начинающий охотник Митька Кочеврягин и к ним примкнул, присватался новоиспеченный охотник Николай Ершов.

На совещании был присвоен каждому охотнику свой номер, и кто где займет место в засаде по реке Серёже. Осведомившись у каждого о наличии боеприпасов, Сергей распорядился так:

– Ты, Николай Федорович, под номером первым, со своей винтовкой займешь место у моста на дороге, ведущей на водяную мельницу. Ты, Николай Сергеевич, твой номер второй, займешь место у «Свиного носа». Знаешь это место? – спросил Сергей Ершова.

– Как не знать! – самодовольно ответил Николай.

– Дальше, по соседству с тобой, Николай, место займет третий номер, ты, Митрий. У дороги на черемуховый куст.

– Нет, возражаю, – вздыбился Митька, – не встану я тут! Я лучше на другом месте встану!

– Это почему же? – недоуменно спросил его Сергей.

– Так не встану я тут, и баста, – совсем заупрямился Митька, – я лучше на самый край уйду, к Вторусскому.