История сербов в Новое время (1492–1992). Долгий путь от меча до орала

Движение четников, как утверждает Экмечич, создало генерала Дражу, в отличие от Тито, создавшего коммунистическую сеть на территории распавшегося Королевства Югославия, деятельность которой в Коминтерне предшествовала возвышению Коммунистической партии Югославии. Без Экмечича синтетическая идеологическая картина начала сопротивления на территории Югославии осталась бы под завесой тайны. В принципе, восстание в Сербии в 1941 году после гитлеровских бомбардировок никоим образом не являлось коммунистическим ответом на немецкую оккупацию, а было реакцией сербов на массовые убийства, которые начали проводить усташи в отношении наших людей в Ясеноваце, Градине, Сараеве в июле 1941 года. Экмечич сообщает нам, что вымышленный герой Жикица Йованович «Шпанац» («Испанец») был незначительной фигурой в восстании. Выстрелила одна из винтовок, которые солдаты старой Югославии забрали домой после капитуляции, а когда прослышали о зверствах усташей, то стихийно поднялись на восстание. Дража, как честный солдат, не участвовал в игре между Черчиллем и Сталиным. Он верил королю, который в конце войны повелел сербам перейти в распоряжение Иосипа Броза. А когда в итоге Дража оказался в тюрьме, он доверился охраннику и сказал, что англичане – худшие люди в мире. По мнению Экмечича, Броз разыгрывал карту между Черчиллем и Сталиным как член лондонской масонской ложи «Конкордия», а его универсализм полностью укладывался в идею Черчилля, чтобы территория Балкан стала санитарным поясом, защищающим Западную Европу от СССР и распространения коммунистической угрозы.

Экмечич вдохновенно писал об эволюции социальных систем на нашей национальной территории и различал наших князей по тому, кто из них был ближе к демократическим принципам. Таким образом, он представил нам правду о том, что действия Милоша Обреновича основывались на отказе от создания Совета (сената) – собрания политических магнатов, которые могли ограничить его меркантильный дух и эффективность его правления. Когда он вновь захотел раскритиковать Иосипа Броза за его диктаторский характер, то удивлялся, почему мы вовремя не превратили плановую экономику в рыночную, а контроль над благами оставили, подобно китайцам, партийному государству.

Автор этих строк не является поклонником либерального капитализма или фанатом идеи создания банковской империи, управляющей планетой в союзе с многонациональными компаниями, обеспечивающими военно-промышленный комплекс западных держав. Давно прошли те времена, когда с Запада к нам доносились голоса бунтующих вольнодумцев. Если мы сравним хотя бы одну строчку Лу Рида (Lou Reed) с тем, что поют новоиспеченные группы, первым делом мы обнаружим, что слово «свобода» сегодня не употребляется. Вот почему я понимаю тех, кого сегодня называют диктаторами. Вспомним, как Америка стояла за латиноамериканскими диктаторами семидесятых, а теперь является противником того, что называют диктатурой, которая сегодня не что иное, как попытка защитить маленькие страны от прожорливого капитализма и великих держав.

Милорад Экмечич нечасто давал интервью СМИ, иногда мы читали его мнение в газете «Печат», мы не видели его на телевидении; скрытый за своими страницами, он оставил нам исторический труд, который, по крайней мере, должен быть обязательным для преподавания во всех школах. Не только для молодых историков, но и для всех тех, кто хочет создать образ мира и будущего нашего народа.

Было бы справедливо, если бы сразу после его смерти на одной из главных площадей Белграда засиял бронзовый бюст, так же, как при жизни сияли мысли Милорада Экмечича.

Эмир Кустурица

«Битва на Косовом поле». Художник А. Стефанович, 1875 г. Народный музей

Введение

Немного странное название этой книги позаимствовано у писателя Иво Андрича[3]: именно так он описал в 1919 году ход сербской истории – «долгий путь от убийства до пахоты». Возможно, у более прогрессивных народов, в языках которых нет такой выразительности и истинолюбия, как в сербском, эта фраза звучала бы как «долгий путь между мечом и оралом». В обоих случаях речь идет о предельно сжатом описании истории народа, жившего от войны до войны, а землю пахавшего ралом – деревянным плугом, не менявшимся на протяжении четырех веков. Из фразы Андрича можно вывести целую философию существования, роста и становления того, что осталось от сербской нации. История сербов, как и многих других народов, представляет собой постоянную мучительную борьбу за сохранение собственной идентичности.