История севарамбов

Однако и у Гроция и у Пуффендорфа характеристика естественного состояния носит не столько конкретно-исторические, сколько абстрактно-юридические черты. Схема естественного коммунизма заполнена у Вераса материалом, взятым, очевидно, из других источников. Вряд ли можно сомневаться в том, что этот материал доставила ему литература путешествий, как мы уже указывали, чрезвычайно распространенная в его эпоху и содержавшая ряд этнографических наблюдений. Эти первые этнографические данные были весьма неточны, их научная ценность в большинстве случаев сомнительна. Тем не менее их не может отвергнуть en bloc даже наша современная наука. Для XVII в. рассказы светских и духовных путешественников (миссионеров) о далеких странах и обитающих в них народах имели громадное научное значение, расширяя в небывалых до того размерах социальный кругозор и опрокидывая укоренившиеся традиционные представления. Само собой разумеется, что этнографический материал не только воспринимался рассказчиками под определенным углом зрения, но зачастую сознательно обрабатывался ими в духе определенной общественной концепции. Мы не можем сказать наверное, получил ли Верас свой материал уже в таком обработанном виде. Во всяком случае, картина первобытных отношений, какую мы находим в «Истории севарамбов», не есть простое перенесение в фантастическую страну этнографической характеристики какого-то реального народа; это — характеристика, стилизованная в духе учения о коммунизме как естественном состоянии человечества.

Из двух туземных народов, сливающихся затем в единую нацию севарамбов, Верас ставит выше престарамбов. Это народ мирный, гостеприимный[7]; однако и струкарамбы, более грубые по своим нравам, по природе одарены и благородны[8]. Если у струкарамбов некоторые обычаи и вызывают порицание Вераса (например, беспорядочность половых отношений внутри семьи), то возникновение этих обычаев Верас объясняет как порчу прежних добрых нравов в результате деятельности некоего лжеучителя[9].

Итак, по Верасу, дикари живут в условиях естественного коммунизма. Они лишены просвещения, и потому ложные законодатели могут свести их с правильного пути. Для всякого знакомого с социальными теориями XVIII в. ясно, что построение Вераса содержит уже в себе все основные элементы наиболее популярной в XVIII в. концепции. С известными вариациями мы находим эти элементы и у Руссо, и у Мабли, и у Морелли[10]. Верасу в разработке и популяризации теории естественного состояния должно быть по праву отведено одно из первых мест.

Если лжеучителю легко обмануть невежественный народ и свести его с пути, предначертанного природой, то для истинного, разумного законодателя народ, живущий еще в естественном состоянии, представляет наиболее благодарный материал. Мудрый законодатель руководствуется в своей деятельности принципами естественного права. Те же принципы, хотя и не осознанные, лежат в основании строя естественного состояния. Понятно, что законодателю севарамбов, персу Севарису, который поставил себе задачу построения общества, согласного с естественным правом, не было трудно убедить туземцев принять законы, не очень удаляющиеся от исконных обычаев народа, жившего общинами и почти не имевшего частной собственности[11]. Характерно, что в противоположность туземцам более культурные персы, иммигрировавшие вместе с Севарисом, стояли за раздел земель, за частную собственность, за классовую структуру общества[12]. Движение в пользу частной собственности, вспыхнувшее через несколько лет после реформ Севариса, также возглавлялось персами[13].