История севарамбов

После обеда Комустас повел нас гулять в небольшую рощу, расположенную у нижней части города, где протекает быстрая как поток речка, которая течет с запада на восток и с шумом устремляется через многочисленные скалы, образуя красивый водопад. Из этой рощи видны были очень высокие горы с растущими на них большими соснами. Во многих местах долины мы тоже видели деревья, но не знали, какие они. Мы попали туда в хорошую пору: эти зеленые деревья и протекающая в долине река создавали очень приятную свежесть. Комустас сказал нам, что если у нас есть время погостить у них, то он может развлечь нас охотой на медведей, называемых на их языке сомуга, которых много водится в этих лесах, а также и на других животных, совсем белых, по породе приближающихся к медведю, называемых ими эргланта. Но Сермодас, поблагодарив его, сказал, что мы можем остаться только до завтра, и просил его все приготовить к нашему отъезду. «Ну, что же, — сказал он, — если у вас нет времени, чтобы посмотреть охоту, по крайней мере вы можете увидеть рыбную ловлю в ожидании прихода ваших людей», Сермодас ответил ему, что это очень приятное развлечение, и он с удовольствием примет в нем участие. Комустас дал распоряжение и повел нас на полмили вверх от города, в то место, где река образует водопад, о котором мы говорили. Тут находится скалы, преграждающие ее течение, от этого вода подымается и образует нечто вроде озера, по которому можно плавать на лодках. Их оказалось там четыре или пять. Усевшись в одну из них с губернатором, мы стали смотреть, как ловят небольшую нежную рыбу, похожую на европейскую форель, но еще более плотную и еще более вкусную. Ее ловят при помощи бакланов, которым перевязывают шею, чтобы они не проглатывали рыбу. Их спускают с привязи, и эти птицы, поймав свою добычу, приносят ее в лодку. У нас их было три, и они в течение часа наловили более пятнадцати фунтов рыбы. После рыбной ловли мы вернулись в город, где застали всех наших людей, которые были в восторге, что так дешево отделались от ада. Комустас разместил их, и таким образом мы мирно провели ночь в Севарагоундо. Мы рассчитывали уехать рано утром, но ко мне пришли и сообщили, что у одной из наших беременных женщин, которая сильно перепугалась при виде так называемого ада, наступили преждевременные роды и она находится при смерти. Я предупредил об этом Сермодаса, но он ответил мне, что это не может задержать нашего путешествия. Ее оставят с кем-нибудь из наших людей в Севарагоундо, где она ни в чем не будет испытывать недостатка, а Комустас позаботится о том, чтобы ее отправить к нам, когда она поправится, или о похоронах, если она умрет. После этого приказа мы сели в приготовленные для нашего путешествия повозки и поехали вдоль реки вверх по долине до селения, состоящего всего из четырех квадратных зданий, носящего название Диэнесте, где мы сменили лошадей и отдыхали с одиннадцати до двух часов. Это селение расположено в пятнадцати милях от Севарагоундо на той же реке и в той же долине; здесь есть еще одна долина, примыкающая к тому месту, где находится это селение, — именно туда лежал наш путь, и к двум часам мы сели в повозки и проехали десять или одиннадцать миль по этой новой долине, которая очень живописна и плодородна. Мы встретили там невероятное количество стад. Наконец мы подъехали к подножию горы, где кончается долина; здесь оказался городок, состоящий из четырех квадратных строений, называемый Диэмеке, где мы и заночевали. Гора, к которой примыкает эта долина, не очень высока и имеет почти гладкую поверхность лишь с небольшими холмами, но с двух сторон она окаймлена скалами, очень крутыми и почти недоступными. Никакой дороги мы не видели и не могли понять, как можно на нее взобраться. Но спросить об этом у Сермодаса мы даже и не смели из опасения, что наше любопытство он снова примет за подозрение. На следующий день Сермодас спросил у меня, будем ли мы испытывать тот же страх при подъеме на небо, какой был проявлен при спуске в ад, и просил меня узнать об этом у наших женщин. Они же, признавая неосновательность своих первых страхов, после наших увещаний следовать за нами всюду без сопротивления и без тревоги, ответили, что пойдут за Сермодасом туда, куда он их поведет. Этот ответ заставил его улыбнуться, и он сказал, что раз мы так думаем, то он поведет нас на вершину горы дорогою, которая, быть может, нас удивит, но опасности никакой не представляет, причем он пойдет первым. После этого он вывел нас из ворот в длинной стене, тянущейся с одного конца долины до другого и находящейся у самого подножия горы. За этой стеной мы увидели несколько больших саней, привязанных к толстым канатам, спускавшимся с вершины горы, где, как нам сказали, они были закреплены. Каждые сани вмещали по двадцати человек, и края их были обиты досками соразмерной высоты, в особенности сзади, где были устроены сиденья и находились веревки, за которые можно было держаться. Сермодас сказал мне, чтобы я выбрал тех, кого я захочу взять с собой в его сани. Не успел я это сделать, как он сел в сани и, показав пример, предложил нам сделать то же самое. Как только мы уселись, заднюю половину саней прикрыли толстым полотном, поверх которого пустили веревки и привязали их к краям саней, так что опасность падения для нас была совершенно исключена. Когда это было сделано, дали свисток и дернули тонкую веревку, протянутую к вершине горы, и мы почувствовали, что сани стали потихоньку подниматься. Когда мы поднялись до середины горы, то увидели в отверстия, сделанные по бокам саней, другие сани, такие же, как наши, которые спускались вниз и своею тяжестью поднимали наши. Эти вторые сани были привязаны к другому концу того же каната, скользившего по вертящейся оси, прочно укрепленной на вершине горы. Этим способом мы легко совершили подъем без помощи людей или лошадей, а только лишь силой тяжести, большей, чем наша, которая, опускаясь, поднимала нас. Когда сани, в которых мы поднимались, остановились, мы остались тут же, чтобы посмотреть, как будут подниматься другие; они также благополучно и без всяких злоключений поднялись наверх. Тем временем на вершине горы нам были приготовлены повозки, в которых мы очень быстро пересекли равнину, миль в двенадцать длиною, до противоположной стороны горы. Эта равнина представляет собой пастбище, где пасутся бесчисленные стада, находящиеся там в течение восьми месяцев в году, а затем перегоняемые вниз в окрестные долины, потому что равнина в это время года из-за снега делается необитаемой. Поэтому здесь не было ни городов, ни сел, а только несколько маленьких деревушек и несколько домов, построенных для удобства пастухов. На местном языке эта равнина называется омбеласпо. По ту сторону ее мы увидели сани, такие же, как те, в которых мы поднимались, и мы ими воспользовались, чтобы тем же способом спуститься в круглую долину, которая носит латинское название Convallis, где мы увидели город в десять квадратных домов под названием Омбелинд. Нас очень приветливо встретил Семудас, губернатор города. Мы там переночевали и нас принимали так же, как и всюду. Ничего необыкновенного мы там не заметили, кроме того, что мужчины были лучше сложены, а женщины белее и красивее тех, которых мы видели раньше.