История шифровального дела в России

С начала 30–х годов в России наблюдается переход от алфавитных кодов к неалфавитным. В алфавитных кодах открытый текст и шифробозначения (собственно код) нумеруются параллельно друг другу. Отклонения от этого порядка хотя и были, но практически очень незначительные и мало влияли на повышение надежности или, как принято говорить, стойкости кода. По–видимому, составители шифров заметили, что такой параллелизм существенно облегчает восстановление открытого текста и самого кода, поскольку правильное угадывание некоторого числа шифробозначений позволяет упорядочить в алфавите шифр–обозначения других словарных величин. Ясно, что избежать такой слабости кода можно было путем перемешивания шифробозначений. В этих случаях для облегчения процессов зашифрования и расшифрования необходимо было составить «шифрант» и «дешифрант» — части кода, предназначенные соответственно для зашифрования и для расшифрования. В шифранте в алфавитном порядке располагались элементы открытого текста (шифрвеличины), т.е. буквы, слоги, слова, словосочетания, а в дешифранте — в порядке возрастания — шифробозначения, если они были цифровые, если же они были буквенные, то в дешифранте шифробозначения также располагались в алфавитном порядке. Однако в шифрах этого второго типа буквенные шифробозначения были крайне редки, они встречаются лишь иногда в отдельных частях шифров, например в суплементе.

Вместе с тем в это же время появляются первые попытки выделить отдельно артикли (для французских и немецких вариантов шифров) и слоги. Например, цифирная азбука для переписки Коллегии иностранных дел с графом Левенвольдом, направленным в Польшу в августе 1733 г.[44], имеет такой вид:

    Four Chiffrer   Four Dechiffrer

A        3               1—Е

В       81               2—L

С        6

D        01 и т.д.       01—D и т.д.

Далее даны четыре величины:

que  94

et   95

de   96

la   97

В этот период у составителей шифров проявляется явное стремление придать каждой букве алфавита в шифре как можно больше шифробозначений. Однако все эти шифробозначения имеют один очень большой изъян: они пишутся подряд, что дает возможность легко их раскрыть. Так, например, цифирная азбука для переписки с бароном Кейзерлингом, отправленным в Польшу в декабре 1733 г.[45], имела такой вид:

А  11  12  13  14  15

В  16  17  18  19  20

С  21  22  23  24  25

.   .   .   .   .   .

Z 131 132 133 134 135

В небольшом суплементе этого шифра также каждой величине соответствуют по два шифробозначения, выбранных подряд в числовом ряду трехзначных цифр:

260 261 и т.д.

А в еще одном шифре камергера графа Левенвольда[46] каждой букве латинского алфавита соответствует даже по десять шифробозначений (примечателен особый 10–й столбец):

А 12 13 14 15 16 17 18 19 20 321

В 21 22 23 24 25 26 27 28 29 332

С 30 31 32 33 34 35 36 37 38 343 и т.д.

В небольшом суплементе два трехзначных цифровых шифробозначения, приданных каждой словарной величине, также выбраны подряд. Точкам и запятым соответствуют трехзначные шифробозначения. Таким образом, традиция выбора различных шифр–обозначений для разных частей шифра, сложившаяся в Петровскую эпоху, нашла свое продолжение в этом втором типе шифров XVIII в.

Однотипные по существу шифры рассматриваемого нами второго типа шифров XVIII в. внешне могли оформляться по–разному. Так, в одних случаях шифрант и дешифрант могли помещаться на одном развороте большого листа бумаги. В других случаях шифрант мог выделяться отдельно и представлял собой листы, сшитые нитками в тетрадь, а дешифрант писался на отдельном развернутом листе. В обоих случаях в шифрант шифрвеличины могли помещаться по–разному: либо в порядке алфавита с выделением пустых, точек и запятых отдельно в конце, либо по разделам (словарь, слоговая таблица, алфавит, числа — «счеты», календарь — «месяцы», пустые). В это же время начинают помещать в шифрант, а часто и в дешифрант правила пользования шифром. Эти правила поясняют те усложнения, те хитрости, которыми отличается данный шифр.

Шифр 30–х годов XVIII в. с правилами пользования

Рассмотрим некоторые наиболее характерные образцы таких шифров.

В 1735 г. резидент Алексей Вешняков прислал в Коллегию иностранных дел «цифры, которыми он корреспондует с генералитетом и министрами российскими, обретающимися при чужестранных дворах»[47].