История шкипера

Есть бесснежные дни, когда море сродни
гористой местности, скрывающейся в сером оперении,
лишь изредка — синева, чаще — волны, как бледная
рысь, тщетно пытаются удержаться в прибрежной гальке.

В такой день из глубин поднимаются затонувшие корабли и ищут

своих владельцев, рассевшихся среди городской суеты, и утонувшие
моряки дуют в сторону береговой полосы, синеющей тоньше, чем
дым из трубки.

На севере живет настоящая рысь, с заточенными когтями

и мечтательными глазами. На севере, где день
обитает в провале независимо от времени суток.

Там единственный выживший восседает

у печи северного сияния и слушает
эти замерзшие насмерть мелодии.

Романские арки

В сумраке громоздкой романской церкви
толпились туристы.
Арка за аркой — никакого обзора.
Дрожащее пламя нескольких свечей.
Безликий Ангел обнял меня
и прошептал через все тело:
«Не стыдись, что ты человек, гордись!
Внутри тебя открывается арка за аркой бесконечно.
Ты никогда не завершишься, так это есть и будет».
Я ослеп от слез
и меня вынесло на разогретую солнцем пьяццу
вместе с мистером и миссис Джонс, господином Танакой
и синьорой Саббатини
и внутри каждого из них открывалась арка за аркой, бесконечно.

Утренние птицы

Я бужу свой авто,
ветровое стекло которого припорошено пыльцой.
Надеваю солнцезащитные очки.
Затихает пение птиц.

В это же время некто другой покупает газету

в киоске у ЖД-вокзала,
рядом — большой товарный вагон,
весь красный от ржавчины,
стоит, мерцая на солнце.

Здесь не сыщешь пустого места…

Прямо сквозь весеннее тепло — холодный коридор,

по которому некто проходит, спеша,
рассказывая, как его оболгали
все, включая начальство.

Через заднюю дверь в пейзаж

влетает сорока
черно-белая, птица Хели.
И угольно-черный дрозд, который снует взад-вперед,
пока все вокруг
не превратится в рисунок углем,
все, кроме этой белой одежды на веревке с выстиранным бельем:
хор Палестрины.

Здесь не сыщешь пустого места…

Прекрасно чувствовать, как мое стихотворение расширяется,
в то время как сам я съеживаюсь.
Оно растет, оно занимает мое место.
Вытесняет меня.
Оно выталкивает меня из гнезда.
Стихотворение готово.

Медленная музыка

Здание закрыто. Солнце проникает через проемы окон
и нагревает столешницы письменных столов,
достаточно крепких, чтобы выдержать груз человеческих судеб.

В этот день мы гуляем на широком пологом склоне.

Многие одеты в темную одежду. Можно стоять на солнце, щуриться
и чувствовать медленное дуновение вперед.

Я слишком редко прихожу к воде. Но сейчас я здесь,

среди больших камней с мирными спинами.
Камней, медленно возвращающихся из волн.

Огненные каракули