История шпионажа

«Те, кто не пострадал (во время репрессий)… были щедро награждены и получили такое продвижение по службе, о котором в другое время могли только мечтать. Тех, кто попал под репрессии, сменило новое поколение молодых чекистов. Эти молодые люди локтями освобождают себе дорогу по служебной лестнице, ни на что не обращая внимания. Они применяют все возможные способы достижения цели. В борьбе за продвижение нет никаких принципов. Все, даже самые высокие, посты, стали доступны большинству офицеров, но количество вакансий было намного меньше. Как только в НКВД освобождался какой-то пост, его сразу же занимали. Успех приходил к тем, кто обладал лучшими чертами чекиста: целеустремленностью, решительностью, ненавистью к врагу, преданностью руководству, жестокостью».

В Соединенных Штатах разведка никогда не была престижной. Военные считали ее тупиком для своей карьеры, а гражданские служащие, работавшие в этой сфере, считались неудачниками. В мае 1956 года генерал-майор Роберт Шоу, заместитель директора разведывательного управления по кадрам, сказал комиссии конгресса, что назначение в Джи-2 было «поцелуем смерти» для его карьеры. Только в то время, когда ЦРУ возглавлял Даллес, в эту организацию пришли люди, которые обладали необходимым для такой работы потенциалом.

Чрезмерная централизация советской внешней разведки часто мешает ей. Тысячи людей в Москве контролируют все мелочи, вплоть до того, какого цвета машина будет у агента, и мест, где можно передавать сообщения. Тщательно подготовив резидента, Центр затем делает все, чтобы лишить его инициативы. В конце 1955 года комиссия по шпионажу в Австралии обнародовала так называемые «московские» письма, которые были очевидным примером полного контроля за деятельностью разведчиков. Эти письма по дням описывали работу легальной сети, существовавшей в посольстве СССР в Канберре. Австралийским властям их передал Владимир Петров, дезертировавший в 1954 году.

В докладе этой комиссии говорилось, что «контроль Москвы был необычайно сильным, и резиденты на местах практически не имели свободы действий. Центр требовал, чтобы его инструкции выполнялись буквально, все отклонения от задания были запрещены, если их не одобрял Центр. Например, задания агентам давал не сам резидент, а Центр, и ни резидент, ни агент не могли ничего изменить».

Когда агент получал разрешение на покупку машины, Центр отправлял ему следующее письмо:

«Мы просим, чтобы Вы предоставили нам в следующей почте краткое описание своей машины, описание легенды, по которой Вы ее покупали, то, как Вы объясните ее присутствие в гараже посольства, а также то, как Вы собираетесь ее использовать. Укажите Пахомову (корреспондент ТАСС и агент КГБ), что он неправильно выполнил наши указания по использованию своей машины (наверное, купил не ту марку бензина). Пахомов должен пользоваться этой машиной только для поездок по Канберре. Ему не разрешается ездить на ней в Сидней».

Центр не пропускал ни одной детали. Резидентам не разрешалось самим определять места для передачи документов. В одной из критических записок Центра говорилось:

«Выбранные Вами места имеют целый ряд недостатков. Все они находятся в одном месте, что облегчает работу контрразведки противника, даже если Вы будете переезжать от одного места к другому.

Описание этих мест не сопровождалось рисунками, которые помогли бы определить преимущества и недостатки выбранных Вами мест, а также уточнить их положение.