История шпионажа времен второй Мировой войны

И по срокам существования, и по влиянию, и по искусности приемов присвоения власти армейское Bureau de Renseignement – Второе бюро – занимало центральную позицию в лабиринте разведки. Второе бюро представляло собой отъединенную от всего остального мира, закрытую организацию. Причем пресловутую «отъединенность» вполне можно было понимать и в прямом смысле. Оно размещалось в La Ferete-sous-Jouarre, вдали от сутолоки Парижа и вдали от пятого отдела.

Несмотря на статус «серого кардинала», армейская разведка Франции страдала от различных фатальных затруднений. С одной стороны, она возглавлялась офицерами довольно низких званий. В 1939 году ею руководил некто полковник Гоше. Главой Второго бюро был Бариль, воинское звание – майор. Гоше и Бариль были людьми достаточно образованными и компетентными, способными разведчиками, но их влияние оставалось низким даже в стенах руководимых ими организаций. Их постоянно загоняли в угол более старшие по званию офицеры, равно как и те, кто был ближе к командному генералитету, так что поступавшие к ним зачастую весьма важные сведения так и оставались пылиться в ящиках столов их служебных кабинетов, пусть даже с их резолюциями.

Гоше, например, не раз прилагал воистину героические усилия, чтобы направить полученные сведения касательно Польской кампании генералу Гамелену, главнокомандующего армией[16]. Гош рассчитывал, что содержание документов все же выведет генерала из состояния летаргии и заставит изменить отжившую свой век стратегию бесстрастного равнодушия. Он добрался до полковника Прео, друга Гамелена и начальника оперативного отдела штаба главнокомандующего. Прео был категорически не согласен с выводами Гоша и не удосужился даже проверить данные, на которых эти выводы основывались.

Сами французские генералы были склонны игнорировать или отклонять заключения их офицеров разведки. Когда генералу Вейгану представили отчет о моторизованной войне, которая предполагала обновление военной машины Франции, он набросал на полях документа (который, между прочим, был подготовлен Шарлем де Голлем): «То, что Вы написали, глубоко заинтересовало меня, но я не согласен». Это было концом обсуждения вопроса.

Точно так же Второе бюро отличалось от старших французских наблюдателей во мнении относительно хода и оценок уроков Польской кампании. Но генерал Гамелен был настолько далек от разведки, что не нашел времени даже пролистать польское досье Второго бюро.

В штате Второго бюро было множество офицеров, которые навязывали его руководству свое мнение в силу того, что они, как оказалось, были друзьями или протеже генералов. По тому же принципу назначались и военные атташе, и Второе бюро вынуждено было зависеть от них по почти всем вопросам касательно разведки. В последние годы перед Второй мировой войной полковник Дидле – который, как и его адъютант, и его предшественник на этом посту, не владел немецким языком – тем не менее был назначен военным атташе Франции на решающем направлении – в Берлин. Дидле получил это назначение, поскольку был одним из протеже Вейгана. В Берлине он жил беззаботно, не задумываясь о будущем. Отчеты посылал в Венсен (район Парижа), и ныне они воспринимаются как детские сказки. Он так ничего и не выяснил ни о фактической численности германской армии, ни о военной доктрине, ни о тактике, ни об истинном назначении немецких бронетанковых соединений, то есть именно тех соединений, которые вскоре сыграют доминирующую роль в сокрушении Франции.

И Второе бюро увязло в своих традициях. Несмотря на таких его сотрудников, как Гоше и Бар иль, организация эта не соответствовала требованиям времени и была неэффективна. Просчеты Второго бюро простирались от малозначимых тактических упущений до фундаментальных стратегических ошибок. На карте Генерального штаба, выпущенной картографическим отделением, немецкий город Ахен (Aix-la-Chapelle) располагался на территории Бельгии. Главная железнодорожная линия Гамбург – Берлин была отмечена как неспособная к интенсивному движению. Периодические резюме разведки содержали фундаментальные фактические ошибки и совершенно неверные суждения, что не могло в будущем не возыметь серьезных последствий. Историк Марк Блок, служивший офицером разведки во время Второй мировой войны, утверждает, что грубые ошибки в резюме разведки отчасти были причиной катастрофического поражения Франции в 1940 году.

Именно дело разведки, писал Блок впоследствии, предусматривать потребности и заранее представлять необходимые факты. Достоверные сведения должны быть доступны всем, кому требуется. Но вместо этого разведка едва ли выходила за тесные границы, предписанные ей традициями, которым понятие моторизованной войны было неведомо.

В отношении Франции можно без обиняков заявить, что разведывательная служба страны и сама отражала царивший в стране беспорядок и вдобавок способствовала усугублению этого хаоса.

Англия в этом смысле выглядела чуть лучше.