История Швейцарии

Как католические, так и реформатские власти использовали этот вновь обретенный авторитет для того, чтобы с помощью неудержимо нараставшего потока мандатов и декретов гарантировать «хороший страховой полис». Другими словами, формировать, регламентируя, повседневность и жизненную реальность самых широких слоев населения — от предписаний об одежде на праздники, запрета ругательств и других «безнравственных поступков» до посещения богослужения и принятия причастия. Вопрос о том, в какой мере религиозные миры и линии поведения испытывали воздействие этих попыток конфессионально предписываемого социального дисциплинирования, во многих отношениях должен оставаться открытым. Что же касается ситуации в деревне, многое говорит в пользу того, что на католических территориях преобразование ритуалов отчасти шло навстречу представлениям простых людей. Ведь предписанные официальными властями формы культа, например, паломничество и культ реликвий, они могли уже самостоятельно интерпретировать как оправдание такой практики набожности, в которой сливались вместе и магическое оберегание от всякого рода напастей, и деревенская автономия.

Принимая во внимание важное значение мифов и общей памяти о великих исторических деяниях, сплоченность биконфессиональной Конфедерации не в последнюю очередь должна была зависеть от того, удастся ли, и насколько, сохранить это прошлое нераздельным и тем самым в качестве общего национального обязательства. До Реформации и после нее такую идентичность, основанную на истории и природе страны, начали конструировать гуманисты Глареан и Вадиан. В их текстах Конфедерация предстает землей обетованной в сердце Европы, где живут благочестивые христиане, нравственно чистые и способные к культурному облагораживанию. Они избраны Богом и оберегаемы защитными валами гор от развращающих влияний извне. Особенно влиятельную и во многом самостоятельную концепцию истолкования предложил гларусский историк и политик Эгидий Чуди. Благодаря ему миф об освобождении обрел версию, имевшую силу в течение долгого времени. Для Чуди швейцарцы были не только в моральном, но и в генеалогическом отношении потомками гельветов, кельтского племени, которое в борьбе против Цезаря проявило смелость, несгибаемость и свободолюбие. На эти ценности швейцарцы, по его мнению, неизменно опирались после 1291 г. Такую непрерывность аристократ Чуди видел обеспеченной и в политике. Гельветы, как и швейцарцы, нуждались, на его взгляд, в руководстве со стороны сознающего свою ответственность, национально мыслящего ведущего слоя. По аналогии с теориями немецких гуманистов, модель нации, предложенная Чуди, исключала из швейцарского союза «иноплеменных», например, жителей Граубюндена, происходивших от древних обитателей этого кантона.

Если такие идеи и были пригодны для того, чтобы навести мосты над конфессиональными пропастями в Конфедерации, состоявшей теперь уже из 13 кантонов, то в качестве гларусского политика Чуди своим жестким курсом насаждения католицизма способствовал углублению пропастей, то есть разногласий, характерных для эпохи, которую бросало из одной крайности в другую — между приоритетом учения о Спасении и желанием сохранить национальную сплоченность. При этом теперь в политической практике доминировали сепаратистские союзы, что шло как нельзя более во вред старым сообществам. Торжественное принесение присяги союзам постепенно уходило в забвение, так же как и тагзатцунг утрачивал свое значение в качестве форума, где артикулировались общие интересы.

Если после поражения во второй каппельской войне Цюриху пришлось возвращать свой авторитет по отношению к провинции, которая в кризисный 1531 г. обрела необычайно сильное влияние на политику города, то Берн тогда же перешел в наступление на западе. В 1530 г. город на Ааре, заключив договор о защите, вместе с Фрибуром гарантировал независимость городской республики Женевы, которая пыталась устоять против претензий герцога Савойского на господство. Благодаря этому покровительству там смогла развернуться Реформация Жана Кальвина (1509–1564). В результате его деятельности как проповедника и идейного вдохновителя последовательно и тщательно проработанной Реформации, с жестким учением о предопределении и строгим контролем над нравами, город на Роне стал европейским миссионерским центром протестантизма как такового. Воздействие идей Женевы оказалось сильным прежде всего во Франции, Англии и Шотландии, но с середины XVI столетия кальвинизм добился признания и на таких важных территориях империи, как Курпфальц.