Читаем История Швеции полностью

И все же не следует преувеличивать трудности того тяжелого положения, в котором находился Карл XII. Конечно, положение Швеции было крайне напряженным. «Поселенная армия» мирного времени уже в самом начале войны оказалась несостоятельной, правительство стало проводить наборы, которые напоминали по форме старые рекрутские наборы и во время которых не признавали никаких привилегий. Население с первых же лет войны облагалось тяжелыми налогами. Неурожаи, а также опустошения в результате бубонной чумы, поразившей в 1710 г. Швецию, усилили трудности для народа; капитуляции при Переволочне и Теннинге разбросали цвет шведской молодежи по тюрьмам Сибири, венецианским галерам и другим подобным местам. Финляндия и Прибалтийские провинции были опустошены, экспорт зерна из Риги прекратился. Финансовое положение было тоже очень тяжелое. Для облегчения положения правительство принимало различные меры, осуществлением которых руководил главным образом Кастен Фейф; в частности, правительство стремилось создать более эффективную центральную организацию, заведывавшую финансовыми делами, в соответствии с новым указанием Карла XII, присланным ив Турции в 1713 г. Были распространены внутренние займы на большую сумму. Но в экономическом положении были и светлые стороны. В течение первых десяти лет войны опустошения не доходили до самой Швеции. Войска существовали в большой мере на средства, получавшиеся в местах боевых действий. Несколько урожайных лет также способствовали улучшению положения. Торговые связи с Западной Европой вплоть до 1710 г. были довольно значительны, затем ослабели, но благодаря Утрехтскому миру на время снова укрепились. Экспорт меди и железа почти не уменьшился, экспорт же дегтя, вследствие конкуренции Америки и России, несколько снизился. В эти критические годы в Швеции укрепились взгляды меркантилистов благодаря новой таможенной таксе (1715).

Карл XII решил продолжать войну. Его слава полководца, несмотря на Полтаву, не померкла. Но основным источником его сил, несомненно, была сама Швеция. Королевская власть «божией милостью» приобрела своеобразную шведскую форму, очень сильно пронизанную различными религиозными элементами; лучшее выражение этих идей можно найти в поэзии Гунно Дальшерны, но они заметны и во многих других литературных произведениях. Еще при Карле XI ученый Улоф Рюдбек, профессор университета в Упсале, человек с широкими интересами, естествоиспытатель, историк, архитектор и музыкант, в четырех больших томах своего сочинения об Атлантике хотел доказать, что Швеция идентична платоновской Атлантиде и «Блаженным островам» саг и что вся культура ведет свое начало именно отсюда. В этом произведении Рюдбека «ётская романтика» получила как бы завершающий это 250-летнее здание купол.

В Стокгольме архитектор Никодим Тессен младший по указанию самого короля начал строительство нового королевского замка, после того как в 1697 г. сгорел старый замок. Этот замок должен был стать архитектурным отражением периода абсолютизма Швеции того времени; он был отмечен печатью фантастики и строгости, подобно личности самого короля. Духовная культура того периода находит свое лучшее выражение в области практики, в самой жизни; для науки, литературы, искусства было мало простора.

Последующие годы истории Швеции характеризуются крайним напряжением всех жизненных сил народа. Швеция получила со стороны Франции в 1715 г. некоторую дипломатическую помощь, а то, что последнее владение, оставшееся у Швеции по ту сторону Балтийского моря, Штральзунд, не могло сопротивляться превосходящим силам союзных держав, не считалось решающим. Вечером накануне падения города, в декабре 1715 г., король Карл XII вынужден был перебраться морем в Сконе. Свой главный военный штаб он перенес в Лунд.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / Альтернативная история / Попаданцы / История
100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии